Занимательная Греция. Капитолийская волчица

Два человека были героями этой войны: Марк Фурий Камилл и Марк Манлий Капитолийский. Друг друга они ненавидели: первый был поборником патрициев, второй защищал плебеев. Прошло несколько лет после спасения Рима, и патриции лживо обвинили Манлия в государственной измене. Суд происходил на Марсовом поле, в виду Капитолия. Манлий простирал руки к спасенной им твердыне города. Ни у кого не хватило духу осудить героя. Тогда патриции перенесли суд в такое место, откуда Капитолий не был виден. Манлия осудили на смерть и сбросили с Тарпейской скалы – скалистого обрыва на спасенном им Капитолии.

Два самопожертвования

Разоренный галлами Рим должен был заново утверждать свою власть над окрестной Италией. Этруски, по чьей земле тоже прокатились галлы, сопротивлялись слабо, зато отпали латинские союзники, которым мощь Рима давно уже была в тягость. А впереди еще была трудная борьба с воинственными апеннинскими горцами – самнитами.

Сами боги, казалось, хотели испытать волю Рима к власти. Рим выдержал испытание ценою двух самопожертвований. Этими героями стали Курций и Деций.

Было землетрясение. На римской площади треснула земля и раскрылась бездонная пропасть. Сенат приказал каждому из граждан бросить туда горсть земли. Это не помогло. Гадатели объявили, что в пропасть надо бросить то, что в Риме ценнее всего. Народ толпился над расселиной и спорил, что в Риме самое ценное. К толпе подъехал молодой воин на богато убранном коне; его звали Марк Курций. Ему объяснили, в чем дело.

– О чем спорить? – сказал он. – Есть ли в Риме что дороже, чем доблесть его сыновей?

И, пришпорив коня, он бросился в черную пропасть. Расселина сомкнулась над ним, осталась лишь небольшая трещина в земле. Ее обнесли оградой и называли с этих пор Курциевым колодцем.

Второе самопожертвование было в бою. Шла война с латинами. Римским консулам явился в видении могучий муж и возвестил:

– Одни потеряют войско, другие – полководца.

Консулами были Торкват и Деций. Они совершили жертвоприношение; гадатели сказали, что жертва Торквата угоднее богам.

– Значит, я сам буду своей жертвой, – сказал Деций. Жрец надел на него тогу с красной каймой. Деций покрыл голову, стал ногами на копье и произнес слова клятвы:

– Янус, Юпитер, Марс, Квирин, Беллона, Лары и вы все, боги свои и чужие, небесные и подземные, вам молюсь я о победе, вам я приношу в жертву себя и вражеское войско.

Он вскочил на коня, бросился в гущу врагов и упал, покрытый ранами. За ним устремилось все римское войско. Победа осталась за римлянами.

Кавдинское иго

Слово «иго» употребляется теперь только в переносном значении – тягость, гнет, между тем у него есть и прямое значение – ярмо, деревянный хомут на рабочий скот. А в латинском языке у него было и третье значение: два копья, воткнутых в землю, и третье на них перекладиной. «Пройти под игом» означало высшую меру унижения для побежденного войска: без оружия, в одних рубахах воины поодиночке, пригибаясь, проходили меж трех копий, осыпаемые насмешками победителей. Римлянам пришлось испытать это унижение в 321 г. до н. э. в войне с самнитами. Те заманили римское войско в Кавдинское ущелье, узкую долину меж высокими холмами, и загородили ему вход и выход – борьба была безнадежна. Консулы отправили послов объявить о сдаче. Самниты сами не ожидали такой победы. Их вождь Понтий спросил совета у своего дряхлого отца, что делать с захваченными римлянами.

– Римляне умеют мстить за поражения, – сказал старик. – Поэтому или всех отпусти, или всех перебей: в первом случае они не захотят мстить, во втором – не смогут.

Понтий погрузился в раздумья.

– Нет, – сказал он, – первого я не хочу, второго не могу: отпустить их безнаказанными не позволяет долг, перебить их не позволяет честь.

Он приказал римскому войску сдать оружие и пройти под игом. Двадцать тысяч воинов с консулами во главе прошли меж трех копий и потащились, безоружные, полунагие, по дороге в Рим. В город они вошли темной ночью и попрятались в домах. Консулы явились в сенат и сложили с себя должность.

– Пусть кавдинский позор ляжет только на нас, – сказали они сенату. – Объявите, что мы не имели права заключать такой договор, и выдайте нас самнитам.

Сенату это понравилось. Консулы и их помощники, присягавшие на верность договору, были отправлены к самнитам. Понтий гордо отказался их принять.

– Если Рим считает договор несостоявшимся, – сказал он, – пусть войско вернется в Кавдинское ущелье, и начнем переговоры сначала.