Несмотря на эту унылую картину, в системе неоплатоников не все так безнадежно. Человек не обречен навсегда томиться в своей тюрьме – с нижней ступеньки он может сразу перескочить на верхнюю, минуя промежуточные этапы. Самый слабый луч света в самой густой тьме сохраняет свою светоносную сущность; так и природа Бога неизменна в любой степени умаления и может быть воспринята нами целиком, даже в состоянии полного мрака и падения, в котором находится наш мир. Это возможно потому, что дух человека по своей сути составляет одно целое с Единым и только временно порабощен чувственной материальной оболочкой, заслоняющей от нас небесный свет. Главная задача любого человека – вырваться из душевной материальной жизни к своей изначальной, духовной сути. А сделать это вполне возможно – ведь Бог сам хочет, чтобы мы Его познали, так же, как свет по своей природе хочет быть увиденным. Его потоки щедро и неизменно изливаются на нас, надо только дать себе труд открыться его силе. Для этого нужно очистить себя изнутри через аскезу, то есть отказаться от всего материального. Плотин считал, что человеку, этому небесному и возвышенному существу, унизительно зависеть от физических вещей. Философ стыдился того, что у него есть тело. Он предлагал освободиться от него через аскетические подвиги, утверждая, что такая аскеза рано или поздно приведет к экстазу, то есть слиянию человека с Богом. Достаточно убрать перегородку в виде плоти, и подобное соединится с подобным, дух сольется с Духом.
Последователи Плотина Ямвлих и Сопатр дополнили учение Плотина элементами магии и эзотерики. Они считали, что духу можно и нужно помочь подняться к небу, используя вспомогательные средства. К ним относились всевозможные мистические способы общения с высшей силой: вызов духов, заклинания, использование снадобий и талисманов. Это роднило неоплатонизм с восточным оккультизмом и подготавливало почву для средневековой теургии – науки о соединении человека с божеством. Завершил расцвет неоплатонизма философ Прокл Дидахох, обладавший мощным аналитическим умом и систематизировавший и развивший достижения своих предшественников. Сфера его интересов была так широка, а острота мысли настолько безошибочна, что в XX веке его назвали «гением рассудка».
Неоплатонизм просуществовал несколько сотен лет, продолжая линию античной «научной» философии вплоть до VI века, когда император Юстиниан закрыл последнюю их школу – платоновскую Академию в Афинах. Но следы этого учения протянулись гораздо дальше, проникнув в христианство, манихейство, средневековую схоластику, немецкий идеализм и даже русское декадентство.
Как появились церковные догматы
К тому времени, когда христианство стало признанной религией, его богословам было еще далеко до интеллектуальной мощи античной философии. Но философская закваска уже давно бродила в недрах христианской веры, готовясь принести новые, прежде не виданные плоды. Богословие шло собственным путем, впитывая все попадавшиеся по пути системы и учения, но стремясь к своей цели – создать стройное и непротиворечивое церковное учение, основанное на догматах веры.
Формирование и развитие этого учения стало важнейшей частью церковной истории. Значение догматов в жизни верующего человека трудно переоценить. В отличие от философских теорий, которым каждый может верить или не верить по своему желанию, догмат – не просто попытка определить истину, а ключевой момент, отделяющей спасение человека от его вечной гибели. Он имеет сугубо практический смысл: тот, кто исповедует неправильный догмат, не может и спастись. Верно и обратное: человек праведный, близкий к Богу, мыслит православно и не может быть еретиком.
Существование «додогматической» Церкви на протяжении трех с половиной веков говорит о том, что догматы не были чем-то неотъемлемо и изначально присущим христианству. От первых христиан не требовалось рассуждений и понимания природы Божества и тайны Св. Троицы. Проповедь христианства сосредотачивалась на благой вести, заключавшейся в том, что все уверовавшие во Христа и исполняющие Его заповеди будут спасены и попадут в царство Божие. В Христа веровали как в Мессию, посланца и Сына Божия, пришедшего на Землю, чтобы принять на Себя грехи мира и спасти Своих избранных. Для такой веры не требовалось богословских дискуссий, достаточно было практики, непосредственно укорененной в жизни: крещения и причастия, молитвы, добрых дел и совместной жизни в общине, собиравшейся вокруг пресвитера.