Занимательная механика

Зал оказался квадратным, примерно двадцать на двадцать метров. Бетонные стены аккуратно побелены. Бетонный пол чист и сух. Вдоль стен ни одной трубы — обычного украшения подвалов, — ни одного лишнего кабеля, только те, что ведут к лампам. И решетки вентиляции под самым потолком. Хорошей, судя по всему, вентиляции, ибо исходящая от воды сырость почти не ощущалась.

Освещалось помещение мощными лампами, но до тех пор, пока Волков не нащупал выключатель, оно было полностью погружено во тьму, из которой доносился лишь тихий плеск воды, и оторопь взяла искусников после того, как загорелся свет.

Канал, метра четыре шириной, был проложен вдоль правой от двери стены. Не очень быстрый поток выходил из зарешеченной арки и исчезал в ее точной копии напротив. И вертел водяное колесо мельницы.

— Нашли, — выдохнул Гончар. — Нашли!

Она казалась нарисованной, казалась декорацией, макетом — настолько красивой она была. Дерево светлое, не потемневшее от времени. Крыша с коньком, слуховое оконце, стены, ступеньки — все блестит, словно покрыто лаком. Маленькая открытая веранда перед дверью, на ней кресло-качалка. Каменный фундамент, кое-где поросший мхом.

И черное, блестящее от воды, колесо.

— Я не верю, — пробормотала Проказа.

Подойдя ближе, они услышали доносящийся изнутри скрип: мельница не простаивала, вода ворочала жернова.

— Что она мелет?

Оружейник пожал плечами:

— Может, время?

А может, просто работала? Не ради чего-то, а потому, что сделал ее бог машин? А может, движение колеса заряжало энергией все механизмы Земли? Кто знает…

Но, несмотря на удивление, искусники не забывали об осторожности. Приближаясь к мельнице, Оружейник и Проказа оглядывались по сторонам, а следом за их взглядами поворачивались стволы снятых с предохранителей автоматов. Гончар, перед тем как спуститься вниз, положил на порог двери металлический прут, чтобы не захлопнулась. Безмятежным оставался только Волков. Действительно безмятежным, хотя он на сто процентов знал, что вскоре в подвале загремят выстрелы.

Федор сам не ожидал от себя подобной смелости. Он думал, что его будет трясти. Он не очень-то доверял слову Шипилова. И даже если полковник действительно не хотел убивать Очкарика, бой все равно оставался боем, сражением, в котором есть место случаю. Федора должно было трясти, а он оставался спокоен.

Может, все дело в монетке, что лежала в его кармане?

«Я поверил?»

— Проказа, посмотри внутри, — распорядился Гончар.

Девушка молча кивнула, подошла к двери, внимательно ее осмотрела, а затем осторожно потянула ручку на себя.

— Закрыто!

— Открой!

Два шага назад, вскинутый ствол автомата, и две длинные очереди в деревянную дверь. Мощный глушитель съел грохот выстрелов, оставив лишь глухое: «папа-па…»

— Не получается!

— Что не получается?

— Пули отскакивают!

Оружейник крякнул.

Гончар взбежал на веранду и внимательно осмотрел дверь. Две очереди не оставили на дереве ни одного следа, ни одного подтверждения того, что Проказа стреляла.

А вот старик смотреть на чудо не пошел. Он как-то странно поглядел на Гончара, Проказу, затем очень внимательно на Волкова, но ничего не сказал. Лишь вытащил из кармана Серафима и тихонько подтолкнул его к мельнице.

— Что происходит, черт побери? — пробормотал Гончар, разглядывая сплющенные пули.

— Мельница — труд всей его жизни, — тихо произнесла Проказа. — Его мечта.

— Ну и что?

Гениальные механики и великие изобретатели, художники и скульпторы, творцы невероятных, изменяющих мир вещей, рано или поздно умирают… но продолжают жить в своих работах, в своих созданиях. Их идеи, их мысли, частички душ заключены в их произведениях. А души вечны. Души — часть Вселенной. А потому работы действительно гениальные способны победить даже время. Время! Чего уж говорить о жалких попытках смертных уничтожить их?

Стоят пирамиды, шуршат страницы «Илиады», задумчиво глядит пережившая не одну войну Венера Милосская. И несмотря на то, что весь мир увешан изображениями улыбающихся женщин, люди едут в Париж, любоваться на Джоконду.

Так было и так будет.

— Огонь! — приказал Шипилов.

Момент атаки был выбран крайне удачно. Или крайне неудачно. Как говорится, с какой стороны смотреть.