Занимательная стилистика

Метонимия позволяет, например, так построить фразу: «Экий ты бестолковый, братец!» — укоризненно сказала телефонная трубка(В. Козлов. «Безумный день»). Мы понимаем, что реплика принадлежит человеку, разговаривающему по телефону, хотя у фельетониста сказала телефонная трубка.

Метонимические замены дают возможность более кратко сформулировать мысль. Например, опуская глагол болеть, часто спрашивают: Что, прошло у вас горло? (А.П. Чехов. «Иван Матвеич»); Прошла головка? (М. Горький. «Варенька Олесова»). Или говорят так: Сердце у Раисы прошло (А.Н. Толстой. «Приключения Растегина»). И т. д.

При обозначении времени метонимические замены также позволяют выразить мысль предельно кратко: Они не виделись с Москвы (И.С. Тургенев. «Дворянское гнездо»); Мама после чая продолжала вязать (И. Бунин. «Митина любовь»). Если бы в таких случаях автор не использовал метонимии, ему пришлось бы писать: после встречи в Москве, после того как выпили чай.

Метонимия служит источником образности. Вспомним пушкинские строки: Все флаги в гости будут к нам. Устами Петра Первого поэт предсказал, что город-порт, построенный на берегу Финского залива, будет принимать корабли с флагами всех стран мира. А вот другой широко известный пример метонимии у А.С. Пушкина: Янтарь на трубках Цареграда, Фарфор и бронза на столе И, чувств изнеженных отрада, духи в граненом хрустале. Здесь поэт использовал название материалов для обозначения сделанных из них предметов при описании роскоши, окружавшей Онегина.

Конечно, этими хрестоматийными строчками далеко не исчерпываются случаи метонимии у А.С. Пушкина. Этот троп лежит в основе многих его замечательных образов. Например, к метонимии прибегал А.С. Пушкин, рисуя «волшебный край» театральной жизни: Театр уж полон; ложи блещут; Партер и кресла — все кипит; создавая картины русского быта: …И жаль зимы старухи, И, проводив ее блинами и вином, Поминки ей творим мороженым и льдом. Подобных примеров подлинно художественного применения тропа у Пушкина множество.

Как стилистический прием метонимию следует отличать от метафоры. Для переноса названия в метафоре сопоставляемые предметы должны быть обязательно похожи, а при метонимии такого сходства нет, художник слова опирается только на смежность предметов. Другое отличие: метафору легко переделать в сравнение с помощью слов как, вроде, подобно. Например, бахрома инея — иней, как бахрома, сосны шепчут — сосны шумят, будто шепчут. Метонимия такой трансформации не допускает.

При метонимии предметы, явления, получающие одинаковое название, связаны самыми различными ассоциациями по смежности. Название места употребляется для обозначения людей, которые там находятся: Ликует буйный Рим (М.Ю. Лермонтов). Название сосуда используется в значении содержимого: Я три тарелки съел (И.А. Крылов). Имя автора заменяет название его произведений: Траурный Шопен громыхал у заката (М. Светлов). Названия отличительных признаков людей или предметов используются вместо их обычных наименований: Черные фраки носились врозь и кучами там и там (Н.В. Гоголь).

Особый интерес представляет метонимия прилагательных. Например, А.С. Пушкин назвал одного из светских щеголей: перекрахмаленный нахал. Безусловно, по смыслу определение может быть отнесено лишь к существительным, называющим какие-то детали туалета модного франта, но в образной речи такой перенос названия возможен. В художественной литературе немало примеров подобной метонимии прилагательных: Белый запах нарциссов, счастливый, белый, весенний запах (Л.Н. Толстой); Потом приходил коротковатый старичок в изумленных очках (И. Бунин).