Занимательно о геологии

'Капитан, обветренный, как скалы', всматривается в даль. На голове у него замысловатая шляпа, с развевающимися по ветру лентами. Одет он в нарядный камзол с пышным жабо. Маска равнодушия застыла на его лице. Квадратная челюсть говорит о несгибаемом характере и жестокости. Вот он сейчас скомандует: 'На абордаж!' - и джентльмены удачи понесут смерть и разрушение...

А может быть, этот портрет навеян не капитаном? Ведь крепостной художник вряд ли что-нибудь знал о бригантинах и каравеллах. Зато о своих непосредственных начальниках, кнутобойцах-мучителях, о надсмотрщиках над крепостными он знал все! Их жестокость и равнодушие к человеческой судьбе переходили все границы. Именно такой надсмотрщик мог по приказу хозяина открыть шлюзы и затопить затаенную мастерскую, в которой трудились крепостные фальшивомонетчики. Он мог одним взглядом послать провинившегося на вечную каторгу выламывать камень для обогащения барина...

Рядом с каменным цветком и таинственным портретом в одном из поворотов плитки выступает добродушный профиль Олега Попова - короля цирковых клоунов. Образ его настолько знаком всем, что видишь в нем только особенное, то, что подчеркивает характер этого любимца детворы и взрослых посетителей цирка: шапочку, лихо сдвинутую на затылок, и хитроватую улыбку русского парня...

Как бы подтверждая необыкновенные способности Олега к'невероятным превращениям, поворот плитки вызывает на месте только что виденного портрета двух Дедов Морозов. Они одеты в традиционные шубы и меховые шапки. Всмотришься в рисунок - и снова чудеса: на их месте возникает новый портрет. Сначала видишь вытаращенные глаза, потом большой сизо-красный нос, усы с подусниками. Шапочка Олега Попова тут же превращается в серебристый шлем. Я не оговорился: и сизо-красный цвет носа и серебристый оттенок шлема воображение дорисовывает там, где только что виделись пятна различных оттенков зеленого цвета..

Не себя ли, со своим неунывающим, веселым характером изобразил здесь крепостной умелец? Несомненно, он ничего не мог знать об артистах цирка, тем более таких, которые будут жить два столетия спустя. А свой нрав, свой природный юмор он, конечно, мог отразить в камне...

Дальше - новые чудеса. Один из лепестков каменного цветка вдруг превращается в крокодила. В полураскрытой пасти зверя видны страшные зубы. Сам крокодил сидит в небрежной позе. Таким его рисуют на страницах юмористического журнала. Но стоит только всмотреться в рисунок - и крокодил исчезает, Оказывается, это симпатичный заяц. Сидит зве-рюка, подперев лапками свою мордочку, и о чем-то сосредоточенно думает.

Другой лепесток цветка на глазах изменяется и становится рыбьей головой. Только рыба почему-то чешет затылок человечьей рукой...

Что только не подсказывает в этой каменной мозаике разыгравшееся воображение! Вот сова с блестящими глазами летит за добычей. Повернешь плитку- и на месте совы маленькая Снегурочка... Вот куропатка высунула голову. Тело ее скрыто листьями... Вот чертик с бараньими рожками... Уж не он ли вызывает все эти видения? Ведь наваждение - это призрак, обманчивое видение, внушенное злой силой,- так объясняли в прошлом такие навязчивые картины.

Я уверен, все это и хотел передать мастер, сотворивший такую удивительную мозаику. А может быть, он видел в созданных им узорах еще что-нибудь?

Не только своей художественной ценностью привлекает взгляд эта плитка. Самое существенное для геолога в ней то, что она представляет собой драгоценнейший документ о великой работе воды, о том, как под поверхностью Земли неустанно день за днем формируются и сказочные подземелья и красивейшие горные породы. Ведь каждый слой выпавшего из раствора осадка имеет свои особенности. Он может содержать большее или меньшее количество солей - примесей, а в связи с этим быть то нежно-голубым, то густо-зеленым, то толстым, то тонким. Так и возникают те картины, которые выявляют в камне талантливые мастера-камнерезы.

Но проследим путь подземной воды в природе...

Геология и милиция

Друзья-геологи рассказали мне историю, казалось, ничего общего не имеющую с геологией. Началась она в кабинете сотрудника линейного отделения милиции города Чусового. Разбушевавшихся алкоголиков поместили на ночь не в вытрезвитель, а заперли в кабинете следователя.

Утром унылые пьянчужки, потерявшие 'бравый' вид, жалобными голосами твердили дежурному, что больше в рот не возьмут этого распроклятого зелья, ибо ночью им было 'предупреждение': они ясно слышали под землей 'великое грохотание'.

'Это черти, - говорили они с ужасом, - которые пытались захватить наши грешные души и отправить в преисподнюю'.

А однажды пришел сторож соседней школы и тоже уверял дежурного следователя, что ясно слышал, как под землей что-тЬ грохотало. Сторожу посоветовали поменьше прикладываться к бутылке.

Прошло немного времени. Следователю самому иногда казалось, что под землей что-то гудит, лязгает и грохочет, словно кто-то катает пустые бочки.