Занимательно о космологии

Создавая свою систему мироздания, Аристотель собирает всю сумму накопленных знаний, диалектически рассматривая их с позиций здравого смысла. При этом он, не задумываясь, отвергает прогрессивные, с точки зрения XX века, идеи своих предшественников. Его вселенная — вечно живой и целесообразно функционирующий организм. Он был и будет вечно. Аристотель возвращает Земле положение центра мира, отказывается от учения о ее движении, о множественности миров как от ненаглядных труднодоступных понятий. И строит космологическую схему пространственно ограниченной и вечной во времени вселенной. Эта вселенная включает в себя ряд концентрических небесных сфер, приводимых в движение в конечном счете богом. Схема проста, она пережила не только своего создателя, но и в течение почти двух тысячелетий довлела над наукой, препятствуя ее дальнейшему развитию.

Победа аристотелизма

Космологические идеи Аристотеля на долгие годы победили и взгляды пифагорейцев, и более поздний прогрессивный гелиоцентризм Аристарха Самосского, одинаково успешно придушили демокритовский материализм и идеализм Платона, противопоставили им ортодоксальные, довольно ограниченные концепции. По мнению Дж. Бернала, одной из причин этого является трудность понимания концепций древнегреческих мыслителей. «Их никто не мог понять, кроме очень хорошо подготовленных и искушенных читателей, которых нелегко было найти в эпоху раннего средневековья. Однако труды Аристотеля при всей их громоздкости не требовали (или казалось, что не требовали) для их понимания ничего, кроме здравого смысла. Аристотель, подобно Гитлеру, никогда не говорил кому-либо что-то такое, во что те не поверили бы. Не было необходимости в опытах или приборах для проверки его наблюдений, не нужны были трудные математические вычисления или мистическая интуиция для понимания какого бы то ни было внутреннего смысла… Аристотель объяснял, что мир такой, каким все его знают, именно такой, каким они его знают. Подобно Журдэну из „Мещанина во дворянстве“ Мольера, все они были философами, не осознавая этого».

Кроме того, ни одна из идей древних философов не была никогда облечена в столь стройную и строгую систему доказательств, как у Аристотеля.

Космологическая концепция Аристотеля была не только наглядна, понятна и привычна людям. Она была тесно связана с его исследованиями проблем движения, пространства и времени, доступна подтверждению самыми простыми опытами и самыми поверхностными наблюдениями.

Аристотель полностью отказался от взглядов ионийской школы, проповедовавшей идею образования мира. По его мнению, мир всегда был таким, каким мы видим его сейчас. Не было необходимости в его сотворении.

Эта идея вечности вселенной очень мешала христианской церкви, когда учение Аристотеля было принято в качестве философской основы идеологии католицизма. И она «исправляет» учение философа, объявляя мир возникшим из ничего «по воле божьей» и предрекая ему гибель по той же причине в конце отпущенного срока. Это единственная существенная поправка, внесенная в космологию Аристотеля за время ее двухтысячелетнего господства.

Но особенно удобной оказалась для будущего христианской церкви идея Аристотеля о врожденном стремлении разумной части человеческой души к совершенству. Аристотель писал: «Мы должны испытывать любовь к высшему, когда мы видим его». Эта «обязательная любовь» пронизывала у философа все уровни отношений: раба — к господину, жены — к мужу и человека — к богу. Эта концепция извечного порядка и обеспечила философии Аристотеля поддержку средневековых клерикальных схоластов, которые превратили его философское учение в мертвую ортодоксальную догму. «Схоластика и поповщина взяли мертвое у Аристотеля, а не живое», — писал Владимир Ильич Ленин.

Если попытаться проникнуть в изначальную глубину причин победы аристотелизма, мы придем к неизбежному выводу, что бесперспективность рабовладельческого строя не могла не привести к ортодоксии — слепому следованию установленным принципам. Б. Рассел писал: «Философия учила воспринимать жизнь такой, какая она есть, и ничего не предлагала тем, кто находил ее невыносимой, кроме учения о том, что страдания их неизбежны и являются частью великого устройства природы. Подобная философия шла по пути превращения в религию, но религию в интересах лишь высших классов».