Занимательное дождеведение: дождь в истории, науке и искусстве

С приходом бури вязкий воздух наполняет прохлада. Раскаты грома не слышны издалека, и тем неожиданней его первый металлический лязг вблизи. На пляжах спасатели свистками подают сигналы, а матери пытаются справиться с уносимыми ветром одеялами. На Эверглейдс взмывают в чернильное небо стаи белых ибисов, торопящихся в перелески, чтобы укрыться от грозы. В центре Майами, в Кокосовой роще, крепыши, торгующие посреди автострад плодами манго, делают перерыв, перебираясь в тоннели.

Предупреждая о грозе, на землю падают несколько круглых дождинок, и уже через пять секунд весь привычный мир исчезает в сплошном тропическом потопе.

Майами – мой любимый город дождя. Если вам доводилось попадать под ливень, то, вполне возможно, он был теплым, лил среди сказочных смоковниц и средиземноморской архитектуры и длился меньше часа. Дождь определяет сущность города, равно как и тропические особенности: водоснабжение на юге Флориды всецело зависит от наполнения водоносных слоев осадками ввиду, как говорят ученые, гидрологического рубежа, отделяющего нижнюю часть Флориды от булькающих родников и текучих рек, характерных для центральных и северных районов. Без дождя в Майами не росла бы мексиканская лаванда, похожая на доисторические деревья, не вились бы по стенам и решеткам ярко-розовые кусты бугенвиллеи, не было бы бананов и плантайнов с их листьями-желобками, которые хитроумно сливают дождевую влагу внутрь, к растущим стволам, когда деревья еще небольшие, и наружу, в корневую зону, когда они подрастут.

Дождь не только питает тропические плоды, цветы и деревья, но и утихомиривает гнетущий летний зной в чрезмерно разросшемся городе. Ливни в Майами остужают асфальтированные улицы и кровельную черепицу, к полудню так раскаляющиеся, что первые капли испаряются с шипящим звуком. Они замедляют безумное дорожное движение на трассе Interstate-95. Поливают стеклянные небоскребы на Брикелл-авеню, давая людям, работающим в этом финансовом районе, возможность ощутить в своих монолитных офисах вкус дикой природы. Когда первобытные грозы уходят, здания, окрашенные в пастельные тона, и плюмерии, растущие в Майами, сверкают в божественном блеске солнечных лучей, струящихся сквозь темные тучи.

Все чаще сильные грозы также оставляют после себя прорванные канализационные трубы, портящие залив Бискейн, превращают улицы в речки, бесконечные автостоянки в озера, а футбольные поля в болота. Подобно заклинателям дождя, убежденным в своей способности притягивать грозы с неба или вызывать их, застройщики, планировавшие города южной Флориды, верили, что человеческая изобретательность позволит укротить капризный дождь, которого то слишком много, то слишком мало. Фактически каждый потерянный дюйм болота или леса, превращенный в каждый новый дюйм асфальта или бетона, лишает дождь возможности просачиваться обратно в водоносные горизонты или возвращаться в море, компенсируя причудливую смесь скудости и избытка вследствие деятельности человека. Каждое сведенное мангровое дерево усугубляет беды, приносимые в условиях изменения климата приливами, штормовыми нагонами и ливнями. Майами – не единственный город, который развивался вопреки своим гидрологическим особенностям. Но если город не сумеет исправить свои водохозяйственные ошибки, он может оказаться первой жертвой среди мегаполисов.

* * *

Летом 1977 года, когда мне только исполнилось одиннадцать, мама с отчимом увезли нас от штормов Флориды в новый дом в Южной Калифорнии. Так получилось, что Калифорния переживала тогда самую тяжелую засуху в своей истории. В 1977 году там выпало меньше всего осадков за весь период наблюдений – менее половины среднегодовой нормы. Оглядываясь назад, я не помню тех рекордов, не помню и того, переживала ли я из-за резких изменений в окружающем ландшафте, когда на смену влажным пальмам Южной Флориды пришли худосочные деревца, тянущиеся с бульваров Лос-Анджелеса, словно соломинки в поисках питья. Больше всего мне запомнились бетонные каналы, вездесущие, как автострады, и то, какими огромными они казались по сравнению с тоненькими струйками воды в них. Кое-кто из детворы в нашем районе забирался в эти водоводы, скатываясь по гладким крутым стенам на картонках. Это было запрещено, но делали это так же часто, как тайком купались в канале во Флориде, только без воды.