Занимательное литературоведение

Партизан м. франц. приверженец партии, сторонник, соучастник: || воен. начальник легкого, летучего отряда, вредящего внезапными покушеньями с тылу, с боков.

Чуть поотдаль он ставит знаки равенства между "приватиром", "капером" и "морским партизаном".

То есть, в первом значении - сторонник некоторой партии, аналогия арабскому слову "шиит". В ныне забытом и, может быть, напрасно, романе "Что Делать" Чернышевский многократно подтрунивает над "партизанами разных благородных идей". Тут смысл именно этот.

Во втором, конкретно военном, значении получаются Денис Давыдов, Ал.Фигнер, полковник Сеславин, поручик Ржевский. Я бы еще назвал известных по Бирманской кампании британского командира "Чингитов" Уингейта и его американского соперника, начальника "Бродяжников" Меррила. Шире так можно было называть и любого из бойцов упомянутых партизанских командиров. Как видите - все это профессиональные военные, просто их специализация - "фронт за линией фронта". Тогда - не назвать ли нам попросту спецназ Спецназом? Или рейнджерами.

Народные мстители Великой Отечественной войны 1941-45 по факту тоже были в большой мере бойцами регулярной армии. Но, конечно, были и другие. Явно же не из-за линии фронта пришли еврейские партизанские отряды Виттенберга и Ковнера в Литву. Беглецы из гетто, мстящие немцам за геноцид. В некоторых случаях партизанские лесные базы были просто убежищем для тех, кому опасно на глазах у оккупантов и полицаев. В сильно недооцененном романе Вал.Катаева "Катакомбы" как раз и показаны два разных одесских партизанских отряда.

Оставленный на оседание при уходе Красной Армии отряд партсекретаря Г.Черноиваненко: женщины, дети, туберкулезный ветеран баррикад Пятого года Синичкин-Железный плюс пара сравнительно боеспособных штыков. Сидят в катакомбах, не видя белого света, доедают оставленные из госрезерва консервы и выращенный при свете керосиновой лампы зеленый лук, принимают по коротким волнам сообщения Совинформбюро, переписывают их от руки и, выходя ночью из-под земли, разбрасывают листовки поблизости от выхода, что, судя по роману, очень раздражает немецко-румынских захватчиков, но вряд ли причиняет им большой урон.

И группа энкаведешника Дружинина. Взрывы заранее заминированных по методе Ильи Старинова зданий, сбор и передача по радио развединформации, диверсии в порту. Пожалуй, что к капитану Дружинину неплохо подходит и старое значение слова "партизан". Не хуже, чем к капитану Фигнеру.

***

Отдельным является понимание этого термина в годы Гражданской. Тогда оно, во всяком случае, в большевистском понимании, означало вооруженных людей, которые, во общем-то, воюют на красной стороне, но при этом не находятся под эффективным контролем регулярной Красной Армии и ее вождя, председателя Реввоенсовета тов.Троцкого. Ну, для наиболее ярких примеров - Нестор Махно на Украине или другой анархист Нестор "Дедушка" Каландаришвили в Восточной Сибири.

Вождь Реввоенсовета этого очень не любил и всякими мерами боролся с "партизанщиной", выборностью командиров, несанкционированными митингами в полках и тому подобным.. Его можно понять. Если митинги в 17-м были нужны для того, чтобы большевики взяли власть - то в дальнейшем потребность, очевидно, отпадает. Разве что для того, чтобы построенные красноармейцы послушали знаменитого оратора о скором конце Антанты и вообще мировой буржуазии, а никак не для того, чтобы им повыступать самим.

Потом, правда, выяснилось, что данный вождь "оказался не отцом, а сукою" и что в сражении у коровника он тайно был на стороне врага. К красным партизанам стали относиться попочтительнее, даже, если помните, старший брат Тимура в "Команде" играет в дачном любительском театре такого вот ветерана, слегка съехавшего с ума по возрасту. Впрочем, в о второй половине 30-х многих партизан Гражданской нашли стенка и Колыма совершенно так же, как тех, кто был командирами регулярной Красной Армии.

***

Что до белых партизан, то они происходят непосредственно от российских партизан Империалистической войны. То есть, в основном, это они и есть, только свои партизанские действия против германцев они продолжили уже против новых хозяев Кремля.