Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Погодите, Остап, - прервал я поток красноречия великого комбинатора. - Я вижу, давешняя ваша ошибка с Хлестаковым ничему вас не научила...

Остап вскочил со своего места и, прижав руку к груди, склонился передо мной в почтительном поклоне.

- Пардон! Готов опять уступить вам председательское кресло. Согласно законам гостеприимства, как говорил некий работник кулинарного сектора.

- Я вовсе не рвусь в председатели, дорогой Остап, - ответил я. - Хотя, если вы настаиваете, я, как и в прошлый раз, не откажусь от этой чести.

Успокоив аудиторию звоном председательского колокольчика, я обратился к собравшимся:

- Господа! Я согласился снова взять на себя обязанности председателя, поскольку вопрос, который стоит у нас сегодня в повестке дня, далеко не так прост и ясен, как это может показаться. Нас ожидают кое-какие сложности. Пожалуй, даже не меньшие, чем те, которые возникли, когда мы обсуждали кандидатуру господина Хлестакова.

- В таком случае, - ввернул Остап, - продолжим наши игры, как говорил редактор юмористического журнала, открывая очередное заседание и строго глядя на своих сотрудников.

- Какие еще игры? - сказал Тугодум, бросив недовольный взгляд на великого комбинатора. - А вас, - обернулся он ко мне, - я, честно говоря, тоже не понимаю. Какие тут могут быть сложности? Чичиков - это ведь не Хлестаков! Он-то уж никак не самозванец. Кому еще быть почетным членом Сообщества Плутов, если не Чичикову? К тому же ведь вы сами его и рекомендовали...

- Верно, рекомендовал, - сказал я. - Но одной моей рекомендации тут недостаточно. Хлестакова рекомендовали три почетных члена Сообщества. И то его кандидатуру пришлось снять.

- Вы ищете поручителей? - встрепенулся Остап. - Что ж, я готов! Графа Калиостро из меня не вышло, но кое-какой авторитет у меня все же имеется.

- Ваш авторитет в сфере жульничества, дорогой Остап, неоспорим, улыбнулся я. - Но сперва я хотел бы, чтобы мы выслушали не поручителей, а свидетелей. Поэтому я предлагаю пригласить в это высокое собрание кого-нибудь из тех, кто знает о подвигах Павла Ивановича Чичикова не понаслышке. Кого-нибудь из тех, кто уж по крайней мере лично с ним знаком...

- Хотелось бы, чтобы этот человек тоже был плут. Как никак мы здесь все плуты. Разумеется, за исключением вас, сэр! И привыкли, не в обиду вам будет сказано, доверять только своему брату, мошеннику, - заметил Джефф Питерс.

- Будь по-вашему, - согласился я. - Пригласим сюда Ноздрева. Настоящим мошенником я бы, пожалуй, его не назвал. Но сплутовать при случае он умеет. Особенно если дело дойдет до карт или шашек...

- Ноздрева?! - удивился Тугодум. - Хорош свидетель! Да ведь он же враль, каких мало!.. Хотя вам виднее. Делайте как хотите. Ноздрева, так Ноздрева.

И в тот же миг прямо перед столом президиума появился Ноздрев румяный, белозубый, со своими знаменитыми курчавыми бакенбардами, из которых одна была заметно короче другой.

- Ба! Ба! Ба! - загремел он сочным бархатным баритоном. - Какое общество! И ты, брат, тут? - обратился он ко мне. - А мы, как нарочно, все утро только о тебе и говорили. Ну дай, брат, я тебя поцелую.

Прижав меня к груди, он влепил мне в щеку сочный поцелуй. Затем другой, третий. Оторвавшись, наконец, от меня, он обратился к Тугодуму:

- И ты здесь, душа моя? Где ж ты пропадал? Ну что тебе, право, стоило раньше повидать меня, свинтус ты за это, скотовод эдакий! Ну, поцелуй меня, душа, смерть люблю тебя.

Он чуть не задушил растерявшегося Тугодума в своих объятиях. Троекратно с ним облобызавшись, он подставил ему свою укороченную бакенбарду, и Тугодум, чтобы не обижать, тоже чмокнул его в полную румяную щеку.

- Спасибо, брат, что вспомнил про меня, - снова обернулся он ко мне. Другого я от тебя и не ждал. Ты хоть и порядочная ракалия, а этот твой дружок, - он кивнул в сторону Тугодума, - препорядочный фетюк...

- Какой еще фетюк? - оскорбился Тугодум.

- Фетюк, фетюк! Не спорь со мной. Доподлинный фетюк. Да и мошенник. Уж позволь мне сказать это тебе по дружбе. Ежели бы я был твоим начальником, я бы повесил тебя на первом дереве.

- Ну, знаете!.. - возмутился Тугодум.

- Ради Бога, не перечь ему, - шепнул я. - Не забывай, что мы вызвали его сюда по делу, а не для того, чтобы препираться с ним. К тому же я, я ведь уже говорил, что в этой компании слова "плут" и "мошенник" вовсе не являются обидными.

- Об чем это вы там шушукаетесь? - с присущей ему бесцеремонностью прервал нашу беседу Ноздрев. - Небось банчишку хотите состроить? Изволь, брат! Я хоть сейчас. Я ведь знаю твой характер. Признайся, - подмигнул он мне, - не иначе ты уже наметился отыграть у меня каурую кобылу, которую я, помнишь, выменял у Хвостырева...

- Что он несет? Какую кобылу? По-моему, он просто сумасшедший! - шепнул мне Тугодум.