Занимательное литературоведение, или Новые похождения знакомых героев

- Про кого вы говорите, - тоже шепотом спросил Уотсон - Про ту? Или про эту?

- Разумеется, про ту, что справа, - ответил Холмс.

- А слева - кто?

- Слева тоже она... То есть - не совсем она, конечно. Впрочем, не будем забегать вперед. Смотрите в оба глаза, наблюдайте, слушайте. Сейчас вы сами все поймете.

Княгиня Волконская, сидящая слева, оторвалась от тетради, задумалась. Вновь улыбнулась каким-то своим мыслям. Наконец, заговорила:

Проказники внуки! Сегодня они

С прогулки опять воротились:

- Нам, бабушка, скучно! В ненастные дни,

Когда мы в портретной садились

И ты начинала рассказывать нам,

Так весело было... Родная,

Еще что-нибудь расскажи! - По углам

Уселись. Но их прогнала я:

"Успеете слушать. Рассказов моих

Достанет на целые томы,

Но вы еще глупы. Узнаете их,

Как будете с жизнью знакомы!"

И вот, не желая остаться в долгу

У внуков, пишу я записки.

Для них я портреты людей берегу,

Которые были мне близки.

Произнеся этот монолог, княгиня вновь склонилась над своей тетрадкой, и перо ее забегало по страницам.

- Все понятно, Холмс! - обрадованно шепнул другу Уотсон. - Это, конечно, она самая и есть: настоящая княгиня Волконская.

- Да нет, - покачал головой Холмс. - Настоящая как раз та! Другая... Но об этом после. Пока давайте слушать да помалкивать. Выводы сделаем потом.

Тем временем заговорила вторая княгиня Волконская - та, что сидела справа. Она тоже склонилась над тетрадью с пером в руке. Написав несколько строк, откинулась, поднесла тетрадь к глазам и прочла вслух:

- "Миша мой, ты меня просишь записать рассказы, которыми я развлекала тебя и Нелли в дни вашего детства, словом - написать свои воспоминания. Описание нашей жизни в Сибири может иметь значение только для тебя, как сына изгнания. Для тебя я и буду писать, для твоей сестры и для Сережи, с условием, чтобы эти воспоминания не сообщались никому, кроме твоих детей, когда они у тебя будут".

- Что же вы мне морочили голову, Холмс! - возмутился Уотсон. - Сказали бы сразу, что та Волконская - из поэмы Некрасова. А эта - настоящая... Так, значит, Некрасов ее "Записки" не выдумал? Они действительно существовали?

- Как видите, - кивнул Холмс.

- А кто такие Миша, Нелли и Сережа, про которых она говорила?

- Миша - это сын Марии Николаевны, Михаил Сергеевич Волконский. Нелли старшая ее дочь, Елена Сергеевна. А Сережа - сын Елены Сергеевны, внук Марии Николаевны, - объяснил Холмс.

- Ага! Вот вам, стало быть, и первая ошибка Некрасова! - обрадовался Уотсон. - Она, выходит, писала для детей своих, а не для внуков.

- Как же не для внуков? Вы ведь слышали, как она сейчас сказала, что пишет эти записки для внуков: для сына своей дочери - Сережи и для детей своего сына Михаила, когда они у него появятся.

- Но у Некрасова-то дело изображается так, будто в момент писания записок все эти внуки уже появились. А на самом деле, выходит, они тогда были... как бы это выразиться поделикатнее... только еще в проекте...

- Ну, это чепуха! - отмахнулся Холмс. - Это просто маленькая поэтическая вольность, которую можно и не принимать во внимание.

- Стало быть, Некрасов просто взял да и переложил записки княгини Волконской стихами, - скорее утверждая, нежели вопрошая, отметил Уотсон. Он не сомневался в положительном ответе. Но Холмс, вопреки его ожиданиям, отрицательно покачал головой:

- Нет, друг мой. Такой вывод был бы слишком поспешным. Во всяком случае, пока у нас еще нет для него оснований. Давайте еще немного понаблюдаем, послушаем. Внимательно сопоставим рассказ героини Некрасова с подлинными записками Марии Николаевны Волконской.

- А как мы их будем сопоставлять?

- Очень просто. Сперва попросим героиню поэмы Некрасова рассказать какой-нибудь эпизод из ее многострадальной жизни. А потом обратимся с той же просьбой к героине "Записок княгини Волконской".

- А вам не кажется, что лучше сделать наоборот? Сперва настоящую княгиню допросить... то есть расспросить. А уж потом героиню Некрасова?

- Можно и так, - согласился Холмс. И почтительно обратился к героине "Записок княгини Волконской": - Мария Николаевна! Не соблаговолите ли вы рассказать нам, как началась ваша совместная жизнь с князем Сергеем Григорьевичем Волконским?

- Об этом я уже написала, - отвечала княгиня. - Если вам интересно, можете прочесть.

- О, вы позволяете? Благодарю, благодарю вас! - живо откликнулся Уотсон.

Склонившись над тетрадью, он начал читать.

ИЗ "ЗАПИСОК КНЯГИНИ М. Н. ВОЛКОНСКОЙ"

Я вышла замуж в 1825 году. Вскоре после свадьбы я заболела, и меня отправили вместе с матерью, с сестрой Софьей и моей англичанкой в Одессу, на морские купания. Сергей не мог нас сопровождать, так как должен был, по служебным обязанностям, остаться при своей дивизии. До свадьбы я его почти не знала. Я пробыла в Одессе все лето и, таким образом, провела с ним только три месяца в первый год нашего супружества. Я не имела понятия о существовании Тайного общества, которого он был членом. Он был старше меня лет на двадцать и потому не мог иметь ко мне доверия в столь важном деле.

Дочитав до этого места, Уотсон не удержался от вопроса.