Занимательные истории из жизни Романовых

В другой раз, гуляя по саду, Екатерина увидела, что лакеи несут из дворца на фарфоровых блюдах фрукты. Чтобы не встретиться с ними, императрица повернула в сторону, а сопровождающим ее придворным сказала:

– Хоть бы блюда мне оставили.

* * *

После воцарения Екатерины II Херасковы и Трубецкие оказались в опале и переехали подальше от столицы – в московскую усадьбу. Там два семейства жили долгие годы в одном доме, при этом главы семей были сводными братьями и добрыми приятелями. По этому поводу императрица Екатерина крайне изумлялась и не раз говаривала публично:

– Не удивляюсь, что братья между собою дружны, но вот что для меня удивительно, как бабы столь долгое время уживаются между собою.

* * *

Один очень пожилой сенатор, князь Василий Иванович Жуков, мечтал получить «голубую кавалерию», как тогда называли орден св. апостола Андрея Первозванного, и очень просил об этом Екатерину. Императрица не отказала. После получения ордена и представления Екатерине князя спросили, что сказала ему государыня.

– Очень хорошо меня приняла и милостиво отнеслась, сказав: «Вот, Василий Иванович, только живи, до всего доживешь», – гордо отвечал князь.

* * *

При императрице Екатерине в эрмитажных собраньях завели специальный ящик, куда собирались штрафы за вранье. Всякий изобличенный врун обязан был опустить в ящик 10 копеек медью. Казначеем этой копилки был князь Безбородко, который собранные деньги раздавал бедным. В Эрмитаж часто приходил один придворный – ужасный лгун. Казначей был начеку и после каждой произнесенной небылицы подходил к этому придворному за штрафом. Однажды Безбородко сказал императрице:

– Матушка-государыня, этого господина не надобно бы пускать в Эрмитаж, а то он скоро совсем разорится.

– Пусть приезжает, – возразила Екатерина, – мне дороги такие люди; после твоих докладов и после докладов твоих товарищей я имею надобность в отдыхе; мне приятно изредка послушать и вранье.

– О, матушка-императрица, – сказал Безбородко, – если тебе это приятно, то пожалуй к нам в первый департамент правительствующего Сената: там то ли ты услышишь!

Левицкий Д. Г. Екатерина II Алексеевна в виде законодательницы в храме Богини Правосудия.

* * *

Л. А. Нарышкин и А. С. Строганов жили на широкую ногу: у них чуть ли не каждый день устраивались праздники, фейерверки, концерты, в их домах собирались богатые коллекции картин, посуды, редких книг. При этом вельможи всегда раздавали щедрую милостыню, поддерживали нуждающихся, выплачивали многим бедным семьям пансионы. Императрица Екатерина II в шутку часто говорила: «Два человека у меня делают все возможное, чтоб разориться, и никак не могут!»

* * *

Елагин Иван Перфильевич был известен не только как автор сочинения «Опыт повествования о России до 1389 года» и директор придворного театра, но и как большой любитель прекрасного полу. Будучи уже в летах, Иван Перфильевич в гостях у любимой артистки вздумал делать пируэты перед зеркалом и повредил себе ногу. Об этом была информирована государыня Екатерина. Она позволила Елагину приезжать во дворец с тростью и даже сидеть в ее присутствии. Однажды на торжественном приеме во дворце в честь Суворова виновник торжества обратил внимание на то, что в то время, как все стоят, один Елагин продолжает сидеть.

– Не удивляйтесь, граф – сказала Екатерина полководцу, – что Иван Перфильевич встречает вас сидя: он ранен, только не на войне, а у актрисы, делая прыжки!

* * *

В 1793 году Яков Борисович Княжнин за трагедию «Вадим Новгородский» выслан был из Петербурга. Вскоре обер-полицмейстер Никита Иванович Рылеев, докладывая Екатерине о прибывших в столицу, назвал в их числе Княжнина.

– Вот как исполняются мои повеления! – рассердилась императрица. – Ступай, узнай поточнее.

После проверки императрице доложили, что, оказывается, в город прибыл не Княжнин, а бригадир Князев. С тех пор, встречая Рылеева, Екатерина часто повторяла:

– Как же так, Никита Иванович, ты не мог отличить князя от княжны?

* * *

У императрицы Екатерины скончалась любимая собака по кличке Томсон. Она велела графу Брюсу распорядиться, чтобы с собаки содрали шкуру и сделали чучело. Граф Брюс приказал об этом обер-полицмейстеру Никите Ивановичу Рылееву. Рылеев, будучи не очень сообразительным, отправился к богатому и известному в то время банкиру по фамилии Томпсон и передал ему волю императрицы, заверив, что сам лично никаких претензий к нему не имеет, но, мол, приказ есть приказ. Банкир, естественно, не согласился и потребовал от Рылеева более подробных объяснений. Рылеев вернулся к императрице, чтобы уточнить ее распоряжение, и только тогда все, к счастью, выяснилось.

* * *