Заносы

– И это наша смена! – ужасается старик, обхватив голову руками. – Кого прислали?! Кто будет Родину защищать?! Это же не воины, а толпа мудаков! Как их перевоспитывать?!

– Масла-а-ать! – грозно гудят старики с коек. – Маслать!

– Мы здесь загибаемся, жизнь проходит, о доме вспомнишь – слезы на глаза наворачиваются, а тут еще ты со своим луком!

– Это он, гад, нарочно! – гудят старики. – На зло нам.

– Ты что, и правда нарочно? А-а?!

– Никак нет, товарищ младший сержант, – витамины!

– Арбузы надо выращивать, мать твою!..

И по морде.

Напряженная воспитательная работа с новобранцами о взаимоотношениях полов, сельском хозяйстве, науке, политике – обо всем, что интересно солдату, добросовестно ведется каждую ночь. Так что наш замполит может спокойно пьянствовать, чем он и занимается.

На прошлой неделе с пристрастием обсуждали странный, на взгляд всей казармы, поступок Джордано Бруно. Пришли к выводу, что он дурак. Какая, хрен, разница, что вокруг чего вертится! Самый умный, что ли?! Кто главней, вокруг того все и вертятся, ежу понятно! А если ты не главный – слушай и говори: «Есть! Так точно!» А то начал выпендриваться! Вот и поджарили. Правильно сделали!

Так и постановили: Галилей и Коперник умные, а Бруно – дурак. «Умные на костер не ходют!» – веско завершил дебаты каптерщик Петренко. И, казалось бы, можно спать. С наукой все ясно. Как бы не так!

В три часа ночи вдруг вспыхнул философский спор о том, что было бы, если бы на голову Исааку Ньютону упало не яблоко, а груша или кокосовый орех! Воины с большим интересом отнеслись к этой теме, включили свет и начали обсуждать. Много неожиданных вещей прозвучало, но вывод последовал варварский. По мнению старослужащих батальона особого назначения получалось, что для стимуляции научного и технического прогресса необходимо ученых бить по головам. И неученых тоже. Увидел: человек задумался – и по голове!

Но меня подкосило другое.

В казарме бывают часы, когда и поспать можно. Важно только, в какой ситуации очутишься, когда проснешься. И здесь главное – понять, что происходит, и успеть подготовиться. Потому как иной раз у нас происходят вещи запредельные. Просыпаюсь как-то от странных звуков. Четыре часа ночи. В казарме полумрак, на редкость тихо. Огляделся. Через проход и тоже на третьем ярусе один из молодых, приподнявшись на кровати, выпучил глаза и как-то странно водит головой. Что это с ним, думаю. Может, лунатик? Но он вдруг начинает корчиться. Нет, думаю, наверно, эпилептик. Как же это его в армию призвали такого?! Интересно! Я ни разу не видел эпилептических припадков. Но если он с третьего яруса брякнется, то наверняка покалечится. Я тоже приподнялся и уставился на этого типа. Жду, что будет дальше. А он уже извивается, глаза безумные из орбит лезут, рот раскрыт. И какие-то странные звуки издает. Словно пытается что-то сказать, но не ртом, губами и голосовыми связками, а всем телом. Что-то странное происходит с человеком, а что – непонятно. То ли он увидел, что я на него смотрю, и тоже повернулся в мою сторону, чтобы что-то сказать или попросить о помощи, то ли он в своем странном состоянии вообще ничего не видел и не понимал – трудно сказать. Двое нас бодрствующих в спящей казарме – даже дневальный прикемарил. Не могу я понять, что творится с человеком! Может, в его тело злостные космические пришельцы вселились! Жду, что будет дальше.

И дождался.

Вонючая теплая волна хлестнула мне в лицо и накрыла с головой по пояс. Я даже представить не мог, что простой советский солдат может блевать на такие расстояния!! А он еще и еще! Но уже не достал.

Если вас никогда не облевывали, вам не понять. Омерзительнейшее ощущение, когда чужая блевотина стекает по лицу, груди! И до смерти обидно – ну почему в меня?! Полно народа вокруг, и гораздо ближе лежат, причем большинство внизу, что намного удобней – блюй на кого хочешь! Так нет, сволочь, через весь проход, да на такой же высоте!.. Правильно старики говорят – таких надо маслать! Скорее всего, этот придурок сухой картошкой обожрался, хотя даже самому тупому ясно, что ее нельзя много есть. Но таким баранам, как этот, лишь бы брюхо набить!

Испытав сильнейший стресс, ушел я из казармы насовсем. Оборудовал себе ночлег на рабочем месте. Самый большой Лешин стол облюбовал себе под кровать. На ночь обставляю его рефлекторами – никаких матрасов не надо. И утром хорошо – постель не застилать.

Тихими вечерами, когда офицеры в своем ДОСе, солдаты в казарме, а на ПЦ и пеленгаторах идет круглосуточное боевое дежурство, можно и музыку послушать. Хорошие у американцев песни, а у нас слышимость. На том берегу есть маленький город Ном, а в нем аж две радиостанции. И все мы здесь: штатские и военные, офицеры и рядовые, разведчики, пехота, пограничники и моряки на северном побережье Берингова моря – любим американские песни, хоть и не положено, записываем их и развозим пленку по всему Союзу, чтобы и дома слушать.