Заново, с новыми силами (СИ)

На обратном пути он взломал магазин на трассе, выгреб из него весь алкоголь, который нашел, а по приезде заперся дома, и ушел в алкогольную нирвану.

Две недели он колесил по Смоленскому району, искал общины разбежавшихся из города людей, говорил с ними, высматривал. Его дважды чуть не пристрелили какие-то одичавшие придурки, он остался полностью без еды и воды, зарос грязью, отпустил бородку, истратил почти весь запас топлива — и всё впустую. Среди выживших её точно не было.

Пьяные ночи и похмельные утра мчались друг за другом, сливаясь в сплошную череду невыносимой головной и сердечной боли. Количество пустых бутылок возле дивана неуклонно росло, количество еды в доме катастрофически уменьшалось. Откуда-то появились гитара, на которой Злой пытался что-то наигрывать, и пел, нет, вернее, орал пьяным голосом что-то про любовь.

Иногда к нему приходил Умник, но неясно было, сколько именно раз он наведывался в гости на самом деле, а сколько — в пьяных снах и галлюцинациях. Он пытался урезонить Злого, отбирал у него бутылки, пытался вывести из этого свинского состояния, но ничего не помогало. Оскотинившийся пациент лишь пьяно хохотал, матерился, и читал вслух стихи о любви из лежащей на прикроватной тумбочке книги.

— Что мне теперь делать, Умник?… — хрипло говорил он со стеной, — У меня же теперь совсем ничего нет. Ни памяти, ни женщины, ни даже зацепки, где их искать. Я всё время жил тем, что доберусь до Смоленска, и там найду всё. И её, и свою память…

«И что тогда? Тоже начал бы пить от потери смысла жизни?»: отвечало видение.

— Нет… Всё было бы по-другому. — уверенно сказал Злой, — Знаешь, я понимал, что вероятность найти её практически нулевая. Мозгами понимал, но всё равно надеялся. То, какой она виделась мне… Представь, КАК я к ней относился, если ее образ настолько сильно впечатался мне в память, что даже эта хрень не смогла ее вытравить оттуда.

«Перестань жевать сопли»: непривычно жёстко отрезал Умник, — «Ты просто рохля и нытик. Я знаю, почему ты ноешь сейчас. Ты такой же, как Христос и Волчок. Такой же, как и тот сумасшедший поп в Смоленске. А знаешь, почему?…»

— Не тяни, говори…

«Христос ждал спасителей из Центра. Волчок тоже, но из Америки. Смоленский поп — с небес, в лице, ни много ни мало, а бога. Они все надеялись, что всё происходящее с ними — не навсегда. Что надо всего лишь немного подождать, напрячься — и после этого всё сразу же встанет на свои места. Память вернется, люди оживут, снова появится электричество и водопровод, и можно опять погрузиться в рутинный быт цивилизованного человека. Эта женщина — из той же оперы. Ты надеялся, что, найдя её, всё станет как раньше, а теперь твои иллюзии рухнули. Ты понял, что мир останется таким же, каков он есть. И теперь тебе трудно оттого, что ты больше не можешь притворяться, будто все вокруг — игра. Виртуальная реальность, выйти из которой можно в любой момент. Как будто реальный мир где-то рядом, за стеной. Существует параллельно нам. А вот хрен тебе, понял? Не будет ни танков с красными звездами, ни звездно-полосатых флагов, ни ангелов! Всё реально, и старого мира больше нет! Ты просто идеализировал образ той женщины, вложил в нее те надежды, оправдать которые она не смогла бы по определению. И память… А что, если тебе не понравится то, что ты вспомнишь? Сильно не понравится? Что, если ты был совсем другим человеком, например, отвратительным преступником? Предателем? Убийцей? Да хоть мужиком по вызову, в конце концов! Тебе станет легче, если ты это узнаешь? Да и какое вообще значение имеет старая память в новом мире? Ты — тот, кто ты есть сейчас, Злой. И не имеет никакого значения то, кем ты был раньше».

Постепенно в мозгах у Злого прояснилось, и Умник исчез.

В доме было темно, свечи не горели, лишь слышалось тихое тиканье часов, да луна смотрела прямо в окно, отражаясь в пустых бутылках. Злой потянулся, было, за стаканом, но тут же одернул руку. Пить ему больше не хотелось.

Утром, поборов страшный бодун при помощи аспирина и какой-то матери, Злой отдраил до блеска дом, выкинул мусор, и отнес остатки алкоголя в сарай — с глаз долой.

Затем сходил в баню, как следует помылся, выбрил лицо до синевы, и отправился в администрацию — пусть помятый и неважно выглядящий, зато одетый в чистое, выглаженный, аккуратно причесанный, и благоухающий одеколоном (при помощи которого надеялся скрыть жуткий перегар).

К Христу его пропустили без всяких преград. Тот сидел у себя в кабинете, на столе красовалась кипа бумаг, которую тот перебирал и что-то искал.

— Привет.

Христос поднял глаза и широко улыбнулся:

— Какие люди! — судя по всему, тот действительно был рад его видеть, и это очень грело душу.

— Ага… — только и смог выдавить Злой, стоящий, потупив взор. Он чувствовал себя очень глупо.

— Значит, нагулялся… Это хорошо. Умник очень обрадуется. Чего пришел?

— Работать хочу. — выпалил он, не раздумывая.

— О-о! Вообще супер. Значит, экзистенциальный кризис тебя точно миновал.

— Да я это… — начал, было, Злой, но Христос его прервал.