Когда наступила пора Белль дать жизнь новому человеку, Иво по-прежнему был с ней неразлучен. Он услышал первый крик своей дочурки, когда та лежала на его руках. Это был единственный момент в жизни, когда суровый Иво не смог сдержать слез.
Он был горд и счастлив, его переполняли нежность и любовь. Даже самые значительные события его жизни не могли соперничать с радостью этого дня.
— Какая кроха! — произнес он, склонившись над дочерью. — Словно котенок.
— Назовем ее Минитт, — предложила Белль.
— Здравствуй, малышка Минитт, — поприветствовал дочурку папа. — Надо сообщить Миранде и Дейзи, они волнуются.
— Верно, любимый. И еще не мог бы ты позвонить Симоне и Клер? Я обещала их известить.
— Конечно, — кивнул он и поцеловал своих девочек.
Перед тем как выйти из палаты, Иво остановился в дверях и, повернувшись к жене, взволнованно проговорил:
— Поверь, любимая. Нет ни одного мужчины на земле, который бы был так счастлив, так влюблен, так окрылен в эту минуту, как я.
— Я верю...