Заноза

Я сползаю со стола и хочу пойти на свое место, но Иван не выпускает меня. Откинувшись на спинку стула, он смотрит снизу вверх. Я вижу, что он возбужден, но при этом ничего не пытается с этим сделать. И это так странно. Неужели…

– Ты гей? – спрашиваю первое, что приходит в голову. Он качает головой, закусив нижнюю губу. В глазах бесята смешиваются со смешинками. А потом до меня доходит, и я ахаю. – О, боже, ты импотент. В смысле, прости, это, наверное, жутко ранит. Просто не знаю, как мягче это произнести. В смысле, ты просто не можешь… – Я опускаю красноречивый взгляд на его пах, но черные джинсы и приглушенный свет мешают мне рассмотреть подробности.

Снова смотрю на Ванино лицо. Теперь в его взгляде нет улыбки, он хмурый и сосредоточенный.

– Ты не обижайся, – тараторю я. – У тебя искусные пальцы. Что, в принципе, логично. Если мужчина не может… – Мне хочется треснуть себя по лбу, чтобы я наконец заткнулась, но после оргазма я в принципе не сильно адекватная, а тут еще такая шокирующая новость. – То есть, столько ведь альтернативных способов. Можно игрушки использовать или, как ты, пальцы. Можно еще язык…

– Замолчи, Ася, – тихо цедит он сквозь зубы.

– Но ты не переживай. Я никому не скажу, твоя тайна умрет вместе со мной. Но ты знаешь, у меня дома есть…

Я не успеваю договорить, как Иван вскакивает со стула, хватает меня за затылок и резким движением разворачивает спиной к себе. Через мгновение я уже прижата щекой к столешнице, а мои трусики снова отодвигают в сторону.

– Что ты…

И снова он затыкает мне рот, но на этот раз проникновением туда, где все еще пульсирует от полученного удовольствия. Его член врывается в меня, и я поднимаюсь на носочки, не в силах выдержать такое жесткое вторжение. Выставляю руку и давлю Ване на бедро, пытаясь оттолкнуть. Войдя полностью, он останавливается и наклоняется к моему уху.

– Скажи мне, Ася, – цедит он, – это похоже на то, как ведет себя импотент?

– Нет, – выдыхаю я.

Он хватает меня за хвост и наматывает его на кулак, снова прижимая мою голову к столу. И трахает так, что я срываю голос от криков. Под гребаным правильным углом, на правильную длину, каждый раз нажимая на заветную точку внутри, отчего я, кажется, умираю и тут же воскресаю. Он врывается жестко, наши бедра, сталкиваясь, издают громкие шлепки, у меня между ног пошло хлюпает. Я вцепляюсь руками в стол, чтобы не упасть. Ваня наклоняется и ощутимо кусает меня за плечо, потом задирает футболку и проводит языком по позвоночнику, отчего тот вспыхивает, и кожа мгновенно покрывается мурашками. Он не ведет только кончиком, нет, по моей спине скользит влажный, расслабленный язык, и это невероятные ощущения. Этот мужчина определенно умеет заниматься сексом и любит это дело. Я царапаю столешницу, когда ощущений становится слишком много, снова встаю на носочки, как будто пытаюсь избежать нашего контакта. Но Ваня фиксирует мои бедра на месте, впиваясь в них пальцами, и доводит меня до пика. Я все еще сотрясаюсь в спазмах, когда он выходит из меня, и я чувствую, как на спину мне брызгает теплая сперма. Даже это, казалось бы, не самое приятное ощущение воспринимается мной как нечто чертовски эротичное.

По ощущениям, я сейчас где-то между шестым и седьмым небесами. Чувствую себя грязной шлюхой и самой любимой женщиной в мире. Потому что меня не то чтобы трахнули, скорее отлюбили. Жестко, но с заботой о моем удовольствии. Говорю же, я перестаю быть адекватной, когда удовлетворена. А если это сделал такой мужчина, как рыжий, у меня может вообще снести крышу. Поэтому первые пять-десять минут после секса мне вообще лучше молчать.

Именно по этой причине, как только Ваня вытирает мою спину и попку, я поправляю одежду, медленно выпрямляюсь и, подарив ему натянутую улыбку, покидаю его квартиру без единого слова. Пусть считает меня странной или вообще больной на всю голову, сейчас мне плевать. Я нуждаюсь в ванне, тишине и нескольких минутах одиночества, иначе сотворю какую-нибудь глупость. Например, признаюсь ему в любви, потребую жениться на мне или взять меня в его вечные рабыни. Я даже готова быть пристегнута к батарее. Вот до какой степени у меня едет крыша после секса. Так что лучше тихонько ретироваться, пока не сделала что-нибудь непоправимое.

Совсем не тихое утро

Иван

Следующим утром распахиваю входную дверь и смотрю на Асю.

– Можно уже убрать палец со звонка, – со смехом говорю я.

Она резко отдергивает руку и взглядом словно пытается прощупать мое настроение.

– В общем, после секса я странная, – признается она, несколько раз перекручивая тонкий ободок кольца на большом пальце.

– Это я уже понял.

Ася поправляет сумочку на плече и сжимает кожаный ремешок.

– Войдешь? – отхожу в сторону, приглашая ее в квартиру.

– Нет, мне нужно… по делам.

– Ладно, – с кивком отвечаю я, а она прикусывает губу и как будто подбирает слова. Так странно видеть обычно бойкую Асю смущенной.