Заноза

Проследив глазами, как торопливо, шаткой походкой спешит старичок к больничному корпусу, я поднялась на ноги. Реви-не реви, а надо как-то дальше быть. Не жить, это слово пока не хочется употреблять, а именно быть. Стараться дышать заново, привыкать, что теперь я одна. А ведь неделю назад еще строили планы с Пашей, как поедем на море следующим летом, обязательно снимем там дом и будем купаться целыми днями в соленой воде, загорим до черноты, наедимся летних фруктов и овощей, напитаемся здоровьем, и с новыми силами в бой. Куда я теперь без него? Словно мир опустел. Какие-то люди вокруг, а я как в вакууме, будто зона отчуждения образовалась. И не хочу никого видеть.

Не помню, как добрела до автобусной остановки, уселась на заднее сиденье и уставилась в окно, ощущая, как слезы вновь заливают глаза. Мы на этом сиденье любили с Пашей ездить. Садились рядышком и обсуждали наши планы, или фильмы, которые смотрели, или еще что-то… Или просто молчали, улыбаясь друг другу словно чеширские коты.

Мир рухнул. Горло сдавил спазм, я еле продыхнула, стараясь незаметно для окружающих смахнуть слезы. Приду домой, уткнусь в футболку с запахом мужа и уже там буду плакать, пока не забудусь сном.

Квартира встретила меня оглушающей тишиной. Скинув туфли, я прошла в единственную комнату и рухнула на разобранный диван. Сил, чтобы что-то делать, даже переодеться, совершенно не было. И слез почему-то не было. Я лежала в тишине, глядя перед собой в стену и вспоминала все, что случилось с нами.

Вот мы пришли с прогулки, сели пить чай, болтали… Ничто не предвещало беды. Я пошла в комнату, засела с ноутбуком смотреть свой сериал, а Паша оставался в кухне, просматривал учебные материалы. Я краем уха слышала, что он кашлял, потом пошел в туалет… Дальше все завретлось, как в каком-то сюрреализме. Резко и часто застучала крышка унитаза. Он там что, прикалывается? Что случилось? Отложив ноутбук, встала, постучала в дверь туалета, он у нас совмещен с ванной, но ответа не было, а стук продолжался.

- Паша?! – позвала я, думая, что он так шутит, а затем услышала хрип.

Откуда во мне взялись силы, я не знаю, так как дверь рванула на себя и одним махом выдернула замок, увидев, что мой муж бьется в каком-то припадке возле унитаза на коленях, опустив голову вниз.

Дальнейшие события слились в бесконечный кошмар – я звонила в скорую, тащила мужа из туалета в коридор, хотя он ростом почти два метра, а я всего 160см, пыталась делать ему сердечно-легочную реанимацию, но все безуспешно. Приехавшие врачи, узнав, что мы тоже врачи, два часа пытались завести сердце моего мужа. Не получилось. На вскрытии оказалось, что у него произошла тромбоэмболия легочной артерии… Внезапная и страшная смерть. И никак не защититься от нее, не уберечься, не предугадать.

Сижу я теперь в нашей маленькой квартирке совершенно одна, ощущая холодную пустоту в сердце и душе. Как мне дальше жить? У нас было столькопланов на будущее, столько совместных желаний… Мы ж как два попугайчика-неразлучника, а теперь я осталась с половиной кровоточащего сердца…

Наверное, если б у меня была мама, я бы рыдала сейчас у нее на коленях, но мы ж оба детдомовские, у меня родители разбились в аварии, когда я была совсем малышкой, а у мужа и вовсе никого не имелось, он подкидыш, мать так и не нашли, да и не пытались особо. Мы шли нога в ногу, сначала в школе за одной партой с первого класса, потом в мед поступали, единогласно решив, что хотим спасать жизни, отучились все шесть лет, вместе в ординатуру по хирургии пошли, столько планов было, столько надежд, и вот сейчас, когда уже остался последний рывок – доучиться, сдать экзамены и получить сертификат специалиста, мой дорогой умер.

Я сидела на краю дивана, не понимая, как дальше быть, тупо смотря в одну точку. Я никому не говорила о случившемся, ни однокурсникам, ни в учебной части, словно разом отупела и потеряла способность соображать. Ведь у нас же друзья есть, с которыми общались, одногруппники. Но никого видеть и слышать не хотелось. Итак придется идти в вуз, сообщать обо всем этом, потом смотреть, куда нас распределили. Как это все пережить? Еще и завтра урну забирать надо. Решение о кремации я приняла, так как не представляла, как копать могилу, как вообще на кладбище все организовать, а так, я смогу поставить прах дома и когда-нибудь со временем все же доехать до моря и развеять его там. Наверное, Паше бы понравилось.

Словно сомнамбула, я пошла в кухню, достала бутылку водки, которую мы держали на всякий случай, откупорила крышку и отпила прямо из горла добрый глоток. Огненная жидкость прокатилась по пищеводу, я закашлялась, слезы брызнули из глаз. Хватая ртом воздух, открыла кран и жадно наглоталась воды, намочив и рубашку и брюки и волосы, свисающие до талии в беспорядке. Ненавижу их! Зачем мне теперь эти космы, если любоваться ими некому?