Заноза

Наверное, другая бы девчонка после таких слов растаяла и выпрыгнула из трусов прямо здесь и сейчас. Но не я. Ну да, секс был, мне понравилось, классно, но я что, не могу приструнить свою физиологию? Смогу легко! Для меня вот это все казалось грязью. Наверное, в душе я трепетная тургеневская барышня, хотя и выучилась на врача и грязи всякой насмотрелась. Но не хочу таких вот отношений. Не мое это.

Внутри меня словно пропасть разверзлась. Я и не знала, что отшивать парня, вернее, мужчину, который очень нравится, так сложно. Вот же он стоит рядом, можно руку протянуть и коснуться, но я не могу. Есть мои принципы, и я не хочу их нарушать.

- Значит, ты хочешь снова погрязнуть в быте? – усмехнулся Шиловский. – Свадьба, кастрюли, дети?

- Именно так. И можно даже в таком порядке! – задрала я подбородок. – Без свадьбы тоже можно, и без детей, и без кастрюль, но, чтобы я была единственная, и чтоб мне не приходилось смотреть, как ты с другими девушками встречаешься. Может, я много прошу? Не знаю. Я поняла, что просто секс для меня – это грязно. А к грязи я не готова. Если тебя устраивает, то можем попробовать.

Шиловский качнул головой.

- Я ж говорил, что был женат, и что брак не для меня? – спросил он, вновь доставая сигарету и прикуривая. – Ладно, я понял, что нам с тобой не по пути. Позвони Плотникову, может, он не ушел еще далеко, прибежит к тебе… фильм смотреть. Удачи, Лера-Валера!

Обхватив себя руками, я смотрела, как мужчина садится в машину, выкидывает через открытое окно окурок, затем поднимает стекло и сдает назад, выруливая из моего тесного дворика. Наверное, так будет лучше? Но почему ж так больно-то? Я ж, вроде, по Пашке скучаю, и люблю его, а тут этот говнюк… Неужели я влюбилась? Разве такое возможно?

Следующие несколько дней я вместо отдыха потратила на отдраивание квартиры, заросшей грязью в связи с моими бесконечными дежурствами. Ну и так было легче злиться. Под раздачу попали ни в чем неповинные столовые приборы, посуда, плитка в ванной и прочие места, которые следовало натереть до блеска. Пират благоразумно делал вид, что спит, изредка приподнимая веко и оглядывая меня недовольным взглядом – мол, что это за суета, давай валяться вместе.

Когда мыть и чистить стало нечего, я остановилась посреди спальни, кинув взгляд на фото мужа на стене.

- Вот так, Паш… Сучка я, да? Ты еще и не остыл, а я уже с другим, еще и влюбилась в него…

Муж, понятно, не ответил, а я внезапно почувствовала, что к горлу подступает комок. Ну как так, а? Как так? Все ж было хорошо! Если бог есть, почему он так жесток ко мне? Только стоит поверить, что все налаживается, как снова макает в говно по самую маковку, мол, знай свое место!

Может, реально, начать с Плотниковым встречаться? Надежный парень, добрый, семейный, родители врачи… Только не лежит к нему душа-то!

Стоило подумать о Грише, как тот тут же позвонил. Я подумала, он хочет пригласить меня куда-нибудь, но, судя по голосу, пациент был скорее мертв, чем жив.

- Лер, привет! – сиплый бас раздался в трубке, затем кашель. – Я тут заболел, представляешь? Видимо, простыл на катке, или что. Горло ужасно болит, температура тридцать девять и три, еле ползаю. Завтра дежурю. Ты можешь вместо меня выйти, пожалуйста? А я потом за тебя, как смогу.

- У меня выбор есть? – усмехнулась я. – Белолецкая ж порвет, если ординатора не будет в дежурный день. Выйду, куда деваться.

Вот так, в свой последний выходной мне пришлось вместо ничегонеделанья вставать рано утром и тащиться по трескучему морозу в свете редких фонарей на остановку. Старенький пазик без отопления ехал медленно, подолгу стоял в ожидании пассажиров, и к концу пути я окончательно околела. Ноги замерзли даже в сапогах, пальцы заледенели настолько, что я их почти не чувствовала, внутри все дрожало и тряслось. Надо первым делом будет чаю напиться горячего, а потом уже все остальное.

В раздевалке я скинула ледяные вещи и влезла в такой же ледяной хирургический костюм, заботливо постиранный и отглаженный накануне. Хорошо, тапки не приходилось таскать домой, и они были теплыми, как и носки, которые я заблаговременно положила на батарею.

Ноги противно покалывало, когда я спешила в дежурку, чтобы успеть до пятиминутки в приемнике выпить чаю.

В будние дни общие утренние планерки проводились в кабинете у заместителя главного врача. Там докладывалось обо всех происшествиях, тяжелых пациентах, смертях, если таковые случались, а в праздничные и выходные дни это все происходило в приемнике, где собирались те дежурные врачи, которые работали накануне, и те, что пришли на смену сегодня. Мы с Павлом Олеговичем, пожилым опытным хирургом, явились за минуту до восьми, остановившись рядом с дверью. Скоро начали доклад ответственные врачи, затем приемный покой, сообщая сводку. Я разглядывала носки своих кроксов, размышляя, уместен ли розовый цвет в хирургии, как внезапно в поле моего зрения попали такие же, но белые.

- Дежурим сегодня, Олегыч? – раздался над моей головой голос Шиловского.