Заноза

- Ты прав, - тихо ответила мужчине. – Я… поторопилась. Поступила импульсивно. Не подумала, что таким образом сделаю только хуже. Мне казалось, что так будет правильно, но… я ошиблась. Я не знаю, как у нас с тобой дальше будет, только Гриша достоин самого лучшего. Он такой светлый человек, а я чуть не убила в нем это. Пусть он придет, Леш, нам надо поговорить. А ты иди, я подумаю, что дальше, и скажу тебе.

- Дальше, Лер, будет жизнь, - сказал он в ответ, поднимаясь. – Ты и я станем родителями, попробуем создать ячейку общества. Я со своей стороны обещаю приложить все усилия, чтобы вы с дочкой были счастливы, и надеюсь, что так и будет. Я ж влюбился в тебя по уши, похоже.

Брови мои поползли вверх. Влюбился? Да еще и по уши?

Внезапно хихикнув, потянула его за руку, которой он все также сжимал мою ладонь, на себя.

- И я в тебя влюбилась по уши, Леш! – пробормотала, когда склонившийся надо мной мужчина коснулся в поцелуе моих губ.

Гриша явился сразу после ухода Шиловского. Он и в самом деле, видимо, сидел внизу, ожидая, пока ему разрешат войти.

Лицо парня оказалось не менее живописно разукрашено, чем у Алексея, только помимо царапин и ссадин на щеке красовалась пропитанная кровью повязка.

- Извини, что тебе пришлось участвовать во всем этом! – буркнул он, усаживаясь рядом. – Лер…

- Гриш, - сказала я ему, перебив, - ты хороший парень…

- Звучит как попытка сгладить что-то неприятное, что будет сказано дальше, - неловко пошутил он, с надеждой глядя мне в глаза.

- Прости меня, - я нашарила рукой его ладонь и сжала. – Ты лучший друг, которого только можно представить, и я… сама себе завидую, в общем.

- Друг! – горько усмехнулся Плотников. – Просто друг? Ты ж понимаешь, что Шиловский может в любой момент бросить тебя и дочь, а я всегда буду рядом, и если ты… вернее, даже то, что ты меня не любишь, не умаляет моего желания стать твоим мужем и окружить тебя заботой. Но стоило ему появиться, как ты уже передумала?

Я отвернулась. Почему так тяжело? Но я сама заварила эту кашу, и должна пройти этот путь до конца.

- Ты ж понимаешь, что я не властна над своим сердцем. Как оно будет когда-то, я не знаю. Возможно, что я пожалею о своем решении, только… Я поступила импульсивно. Я поверила фотографии в соцсетях, которая оказалась враньем. Вернее, не враньем, просто была сделана не сейчас. Я не хочу ломать жизнь нам всем. Пока еще не поздно…

Мои оправдания звучали жалко и неуверенно. Закусив губу, я вгляделась в лицо парня.

- Я все понял, Лер, - резко поднялся он. – Желаю тебе… вам желаю, чтобы все было хорошо. Ты извини, пойду. Дела. Давай, выздоравливай, всего тебе наилучшего.

Я хотела было что-то еще сказать ему, но закусила губу, понимая, что только больнее сделаю нам обоим. Пусть уходит сейчас.

Уткнувшись в подушку, разрыдалась, ощущая, как соленые горячие слезы катятся по щеке. Больно было все равно. С уходом Гриши, казалось, исчез кокон безопасности и заботы, в котором я ощущала себя в последнее время. Стало неуютно и холодно. Но так надо. Главное – убедить себя в этом. Все будет хорошо.

Эпилог

Юлька родилась на тридцать четвертой неделе. Двухкилограммовая девочка лежала в кувезе в реанимации новорожденных, а я словно коршун парила над ней, приходя несколько раз в день и надеясь, что скоро она поднаберется сил, чтобы ее перевели ко мне в палату.

Эта маленькая розовенькая девочка стала смыслом моей жизни, концентратом любви, сгустком нежности и горячей привязанности, воцарившись в сердце навсегда. Как я раньше жила без нее, я уже не помнила и не представляла. Сцеживая молоко из груди, лаская маленькие пальчики ручек, прикасаясь к бархатной щечке, я испытывала неведомые доселе ощущения.

- Шиловская! – рявкнула шепотом медсестра позади меня. – Идите в палату уже! Хватит тут торчать! Доктор придет утром, сказал, переведет ее к вам, немножко осталось.

Прошаркав тапками к выходу, тихонько прикрыла дверь и потащилась улиточным шагом в послеродовое отделение. Утром! Наконец-то утром дочь будет со мной! Неделя в реанимации, и мы наконец-то будем вместе! А вскоре нас и вовсе могут выписать домой, вес-то моя принцесса уже начала набирать. Она несмотря на то, что родилась недоношенной, была очень крепкой девочкой. Неонатолог заявил, что с таким генофондом, как у нее, неудивительно, потому что Шиловский внезапно ощутил себя отцом, и поднял на уши всех вокруг. Он и сам частенько бывал у меня, так как перинатальный центр, где я родила, находился на территории больницы, просто стоял обособленно, и между операциями мой любимый хирург прибегал проведать жену и дочь.

Жена! Шиловская Валерия Игоревна. Я все еще не привыкла, что теперь моя фамилия не Миронова, да и вообще все стало по-другому. Жизнь словно повернулась на девяносто градусов, стала совершенно не такой, как раньше, у меня появилась семья. Отец Алексея и его жена приняли меня, словно так и было надо, я даже ощущала неловкость от заботы, и сейчас периодически немного злилась, что пока я в роддоме, они успели полностью обустроить детскую.