- Мне нет прощения, повелитель, - ответил, превращаясь в человека, Абр-хах.
Он стоял перед драконом такой маленький и беззащитный, признавая свою ничтожность и вину.
- Я должен был убить змею, но не справился.
- КТО дал тебе право принимать за меня решения? Кто позволил тебе прикоснуться к моей женщине? Как ты мог?!! Мой отец! Убить моих детей?!
Абр-хах, готовый ко всему, такого все же не ожидал.
-Повелитель! Я достоин смерти. Но хотел бы, что бы вы знали. Все, что бы я ни делал, я делал для того, чтобы защитить тебя, сын.
- Это каким же образом?! Шесть! Шесть невинных неродившихся детей!
- В жилах твоего первенца должна была течь чистая царская кровь. Дочь твоего брата должна подарить тебе наследника. И тогда никто не сможет попрекнуть тебя тем, что в тебе слишком мало царской силы.
Итон, наконец-то поняв причины, по которым его кровный отец совершал такие страшные преступления, устало закрыл глаза. Сколько крови! Сколько жизней и бессонных ночей! Его сердце яростно билось в огромной груди, разгоняя по жилам гнев и огонь.
- У моего брата нет дочери, Абр-хах. Виктория - моя дочь. Ты ошибся. ВЫ ошиблись, - поправил он сам себя. – Это был план моей матери?
Абр-хах не мог пойти на все эти преступления без разрешеня его матери. Итон знал, как глубоко тот был ей предан. И знал, как его ма могла этим манипулировать.
- Твоя мать не знала этого.
Ложь! Но все же, молодой дракон был благодарен, что даже в свой самый последний миг жизни, Абр-хах остается верен его матери, заботится о его, Итона, чувствах.
- Моего брата тоже убил ты? – справившись со своими эмоциями, глухим голосом спросил Итон.
- Это была случайность, повелитель.
Так же, как и жизнь МОИХ детей? – думал Итон, глядя в глаза того, кто всю жизнь был рядом с ним.
- А Ирьята? В чем ты увидел ее вину?
- Она догадалась, повелитель, что я ваш отец. Я знаю, как она хочет получить свободу. Она обязательно воспользуется этим против тебя, сын.
Глядя на существо, подарившее ему жизнь и напрочь перечеркнувшее ее часть, Итон даже не стал спрашивать, каким образом сексуальное насилие на его женщиной могло помочь в «решении» этой проблемы.
- Тебе есть еще что сказать мне, Абр-хах?
- Я достоин смерти, повелитель. И признаю это.
Легкий дымок, вырвавшийся из трепещущих ноздрей повелителя, выдал ту бурю эмоций и ярости, что бушевали внутри него.
- Ты прав, Абр-хах. Твои преступления заслуживают казни. И совершить ее я повелеваю тебе самому.
Дракон взмахнул крыльями и взмыл в небо.
- Прощай, сын, - прошептал вслед ему Абр-хах, - и прости.
Итон не видел, как безмолвное тело его отца, расставившего широко руки, будто крылья, летело в пропасть в своем последнем полете.
В огромном тронном зале, куда приземлился Итон, было так много народу, что яблоку негде упасть.
Шум и разговоры вмиг умолкли, стоило им увидеть повелителя, решительным шагом вышедшего в центр зала.
Он вышел один, без оружия и без охраны.
В воцарившейся вокруг гулкой тишине его голос прозвучал очень громко. Звонкое эхо подхватило его слова и донесло до самых укромных уголков замка.
- Я, Итон Каменный Дракон, вот уже много лет управляю нашим миром. Сегодня я собрал Вас, всех представителей рода, к которому я принадлежу, чтобы сообщить вам свою волю…
Его голос звучал спокойно и уверенно. Ничто не выдавало того волнения, что поселилось в его груди.
Возле четверки хрустальных драконов, по воле сложившихся обстоятельств также оказавшихся в этом зале, стоял его гонец. Он должен был передать Марку и Алану послание в том случае, если план Итона провалится.
Выходя в центр тронного зала, на суд своих сородичей, он хотел быть уверенным, что о его единственной дочери, Виктории, обязательно позаботятся. Видя решимость молодых людей и их отцов, он в этом не сомневался.
Вкратце, с гордо поднятой головой, он сообщил сородичам об обстоятельствам своего рождения. Воздух в зале даже звенел от напряжения.
- Теперь вы знаете все обо мне. В жилах многих из вас течет больше царской крови, чем в моих жилах. Поэтому, я готов уступить Трон повелителя тому, кто сразится со мной в честном бою. И выйдет победителем. Я готов и жду вашего решения на ристалище.
Так же стремительно, как он вошел в зал несколько минут назад, также стремительно и покинул его.
Томительный час он провел в одиночестве на каменном плато, служившем в его замке местом для состязаний. Ничто не предвещало того, что его жизнь может круто измениться. Точно так же, как и всегда, светило солнце, иногда прячась в облаках. Точно так же пели птицы. Точно так же искрились скалы, из которых был вырублен его дворец.
Он услышал шум за своей спиной. Всего какое-то мгновение он пребывал в нерешительности, а затем, нацепив на лицо невозмутимую маску, повернулся.