Заноза для мажора

Подобный раздолбайский подход меня тупо напрягает. Все эти его шуточки, желание затевать пустые споры и хиханьки с хаханьками. «Я занимаюсь любовью». «Вот полюбишь, тогда все будет». Будто одолжение делает. Будто я упрашиваю, на коленках ползая: ну возьми же, возьми меня!

А не окажется ли так, что и нравлюсь я ему тоже по приколу? Пока у нас эмоциональные качели такие драйвовые. А как закончится движуха, так и лавочку можно прикрывать за ненадобностью? А если так, то зачем все это в принципе начинать? Спасибо, мне такой подход без надобности. Не считаю нужным тратить время.

— Эй, ну ты куда? — расстраивается Денис когда я слезаю с него, грубо выдергивая из-под его спины подушку. Молча ухожу в Дашкину комнату, но, вспомнив, возвращаюсь за зарядкой и телефоном, после чего уже окончательно сваливаю. Хочет ночевать на диване, пускай. Но без меня. — Волкова, нечестно. Мы так не договаривались. Подушку хоть оставь! — доносится с кухни обиженное сквозь не до конца закрытую дверь.

Игнорирую. Пошел к черту.

— Волчонок, лови крученый, — зато слышу сердобольный голос Ники, а следом приглушенный стук. — Руки-крюки. А еще спортсмен.

— Да потому что подавать надо нормально.

— Не ворчи как старый дед. Лучше б поблагодарил. И совет на будущее: никогда не тыкай девушку в ее промахи. Сегодня повезло, а в следующий раз огребешь с горяча. Чего лупы вытаращил? Я не подслушивала. Я сэкономила вам время. Все равно бы мне все рассказали.

— Логинова, иди уже к своим Ассасинам.

— Я то иду. А ты лошара, тухни теперь один. Стратег, блин, нашелся. Награда. Приз. Она тебе кто, игральный автомат? Тьфу, что ж за мужики такие дебилы пошли, — бурчат напоследок и хлопают дверью. Зажимаю рот, чтоб не засмеяться. Молодец, Никуля. Всегда правду-матку режет.

***

Вернувшаяся Дашка не особо радуется посторонним в своей койке, но сильно не бухтит. В пять утра в принципе мало у кого желания есть качать права, из чего заключаю, что свидание прошло удачно. Заключаю, подвигаюсь на краешек, выделяя ей местечко на законной койке, и засыпаю еще на пару часов. Пока не начинает орать будильник.

Окончательно встаю самой первой, так уже давно повелось. Проще сделать это раньше, чем потом толкаться в очереди в ванную. Денис дрыхнет как сурок, развалившись на животе и раскинув в стороны руки с ногами. Похрапывает, только что слюну от удовольствия не пускает. Не вижу в этой довольной туше страдальца, опечаленного, что любимой нет рядом.

Готовлю завтрак демонстративно шумно: громыхаю сковородкой, стучу дверцами, гремлю посудой. Не а, по барабану. Пару раз пошевелился, не открывая глаз, и дальше спит. Хоть танцы с бубнами устраивай. Денис просыпается только когда на кухню вытекают зевающие девки. Ника, игравшая всю ночь, выглядит еще более-менее, Дашка же вообще никакая. Два зомби с гнездом на голове, которых оголенным проводом шмальнуло.

— Доброе утро, — почесывая затылок сонно скулит Мельник, занимая любимый стул. Сидит она, конечно, всегда как чуча: согнув ногу и прижав к груди. Почему-то, ей так удобнее.

Ставлю на стол перед каждой яичницу и тарелку с нарезкой для бутербродов. Опять же, с моего появления как-то негласно закрепилось правило, что завтраки на мне. Все-таки территория кухни в моем пользовании, и встаю я раньше. Ну и типа благодарность за крышу над головой. Вот и кашеварю. Ничего сверхъестественного, я пока только в начале гастрономических открытий, но яйца пожарить могу. Даже без скорлупы.

— О, господи! Достанется же кому-то такая красота, — включаясь в реальность, вздрагивает Денис при виде двух баб-ягошек. И боксеры прикрывает свои брендовые одеялком — единственную оставшуюся на нем деталь одежды, остальное благополучно покоится на подлокотнике. Ути, божечки. Что, стесняемся утренних стоячков?

— Не переживай. Ты не шибко симпатичнее, — не остается в долгу Логинова, уже успевшая отхлебнуть преподнесенный ей живительный кофе и с аппетитом накидывающая на ломоть хлеба стандартную гремучую смесь.

Лицо Волкова прямо перекашивается при виде намазанного поверх колбасы толстого слоя абрикосового джема. Поверх которого ложится еще один кусок колбасы

— Это вообще съедобно? — подозрительно интересуется он.

— Попробуй, узнаешь, — облизывая пальцы, мычит та.

— Да не. Спасибо. Лучше в универе перекушу.

— Ешь и только попробуй вякнуть, что невкусно. Нос отгрызу, — ставлю и перед ним тарелку с глазуньей. Рядом дымящуюся кружку. Ну блин, я ж не изверг голодом человека морить.

— Ого, — ни на шутку воодушевляется Денис. — Она еще и готовит. Чума!

— Жри молча.

— Не агрессируй, родная.

— Тебя забыла спросить. Быть мерзкой тварью с утра мое законное право.

— Что, плохо спалось? — вилка с азартом втыкается в жидкий желток, терзая его до состояния лужицы, в которую обмакивают белый мякиш и с театральным причмокиванием отправляют тот в рот. Он даже есть нормально не может. И тут позерствует. — А мне вот чудесно. От простыни так вкусно пахло тобой, я прям как на облачке летал. Рассказать, что снилось? Подскажу: ты там присутствовала.