Заноза Его Величества (СИ)

И так хочется их призвать пожать друг другу руки, покашлять тут посильнее на людей Фогетта, почихать. Но, блин, мне же потом и с этой эпидемией и бороться. А я ещё не теряю надежды одной деревней локализовать тот очаг.

— Карл, ты знаешь, что делать. Знаешь, где ты сейчас нужен и кому. Генерал, — поворачиваюсь я. — Это моё и только моё решение. Я беру за него ответственность на себя. И если что, уверяю вас, я умею за себя постоять, — подмигиваю я.

— Всё, хватит, — подсаживает меня Дамиан в седло.

И, глупый мальчик, пытается занять место позади меня. Но я его сталкиваю прежде, чем он успевает занести ногу и пришпориваю коня.

— Всё со мной будет хорошо, Барт! — разворачиваюсь я, пока Дамиану помогают подняться. — Не волнуйтесь за меня!

И получив от него кивок, а на лицах людей, наблюдающих за происходящим, улыбки, галопом отправляюсь к замку Фогетта.

Чёрт! А мне даже понравилось нестись по бесконечным холмам на его белоснежном коне. Вернее, Катьке бы, наверно, понравилось. На мой вкус, догнавший меня Дамиан слишком громко сопел и не хватало в нём монументальности Георга. Ширины его груди, разворота его могучих плеч. Или мне просто его не хватало? Честно говоря, я и правда, хоть и злилась на него, но уже соскучилась.

— Только дёрнись и я руку тебе сломаю! — сразу расставляю я все точки над «ё», когда Дамиан помогает мне слезть с коня. 2f8cb6

К счастью для него, он и не пытается меня обнять или проявить неуважение. Но когда слуги оставляют меня в его покоях, оказывается, что у него есть план.

— Прости, что пришлось тебя похитить, — запирает он двери, но пока я занимаю оборону за таким же массивным столом, как в моей спальне, так и остаётся стоять.

— Вряд ли у тебя бы и получилось, если бы я не поехала добровольно.

— Я не стал бы устраивать кровопролитие.

— Очень надеюсь, что этим твоё благоразумие не ограничится. Потому что я согласилась приехать с единственной целью — поговорить, — приглашаю я его занять стул. И сама сажусь на ближайший. Да что там, сажусь! Падаю. Только сейчас почувствовав, как же я устала. — Только давай без глупостей, Дамиан. У меня был невыносимо тяжёлый день и бессонная ночь. И единственное чего я сейчас хочу это — принять ванну и выспаться. Но если можно, не откажусь и от чашечки крепкого кофе.

— Да, конечно! — подскакивает он, и замирает в нерешительности.

— Кофе, кофе, — качаю я головой. — Давай начнём с кофе.

И усмехаюсь про себя: «А там как пойдёт».

Глава 67

— Давай так, — сделав пару глотков настоящего хорошо сваренного ароматного напитка, прерываю я молчаливые мучения Дамиана, когда он просто не сводит с меня глаз, но словно не знает, что говорить. — Я расскажу тебе всё как есть, а потом ты поведаешь мне в чём твой план и что я здесь делаю. Идёт?

— Хорошо, — кивает он.

— Тогда начну с самого главного, — откашливаюсь я. — Я не Катарина.

— Но ты... — прямо повергает он меня в тоску, махая своими непростительно красивыми ресницами.

— Да, я выгляжу как она. Я улыбаюсь как она. Наверно, пью кофе как она. Но я не Катарина.

— Значит, это правда? — выглядит он таким несчастным, что реально хочется его обнять. — Но как?

— Нетрудно догадаться. Это старый магический мир. В нём и не такое возможно.

— А Катарина?

— В моем мире и моем теле, — чувствую, на большее, чем на два-три слова его сейчас и не подвигнуть, а потому достаю из-за корсета письмо.

Просто протягиваю слегка помявшийся лист в клетку, скрученный когда-то трубочкой и отворачиваюсь: «Мужайся, мальчик! Боюсь не всё написанное в нём тебе понравится».

«Дамиан! Дорогой мой Дамиан!

Я так долго не могла тебе писать. Была расстроена, обижена, оскорблена.

Я столько всего передумала за эти дни, но едва брала в руку перо, глаза мои наполнялись слезами, а сердце гневом, и на ум шли только самые жестокие слова, какие я могла придумать. Самые гадкие. Но именно они казались мне справедливыми и заслуживающими тебя...»

Я помню это письмо на память. И даже понимаю, в каком месте Дамиан останавливается и встаёт, чтобы отвернуться с ним в руках.

«... тогда они казались мне единственно правильными. Тогда мне казалось, что я никогда не смогу тебя простить. Никогда не забуду, что ты предал меня. Никогда не найду в своей душе оправданий для тебя. Но оказалось это не так.