Занзабуку

Половина индейских племен Южной Америки танцует таким образом. Даже танцы охотников племени дживарос не волновали меня, за исключением драматической церемонии «тса-тса». У танцоров племени бороро из Мату-Гросо главное — великолепные головные уборы, костюмы и украшения.

Пигмеи леса Итури взволновали меня своим танцем-пантомимой, изображавшей убийство слона. Их общие вечерние танцы были полны живости, непринужденности, шумного веселья, но их нельзя с полным правом называть грациозными; скорее в них растрачивался избыток энергии.

Ватусси же — настоящие мастера танца. Дживарос, бороро, пигмеи и все первобытные племена пришли бы в восторг, увидев танец ватусси. Эти танцы вызвали бы бурные аплодисменты и в Париже, Лондоне, Нью-Йорке или Москве. Все танцоры-ватусси прекрасно, с непринужденной грацией владеют своим телом, а их костюмы скроены так, что подчеркивают каждое движение танцора. Танцоры-ватусси — профессионалы, их с детства готовят для развлечения короля и его двора.

«Ансамбль» ватусси полностью овладел изяществом, присущим исполнителям, которые постигли тайну высокоразвитого танцевального искусства. С изяществом ватусси сочетают динамику первобытной войны и охоты. И все это — под экваториальным солнцем, на открытой сцене в несколько акров, на высоте шести тысяч футов.

Сначала я был несколько разочарован, так как программу открыла не группа Индашайикува, или Непревзойденных, составленная только из танцоров-ватусси.

Первой выступала группа женщин бахуту. Они медленно плыли по полю под аккомпанемент барабанов, цимбал и украшенных бычьими рогами деревянных духовых инструментов с мягким низким звучанием. Большинство музыкантов было пигмеями батва. Несколько бахуту били в огромные барабаны.

На бахуту были ситцевые саронги. Я сразу понял, что это вклады миссионеров в праздник. К счастью, саронги не могли скрыть прекрасные тела женщин ватусси, сменивших бахуту.

И этот танец состоял в основном из ритмичного топтания на месте и покачивания. Но высокие, стройные и в то же время женственно округлые фигуры ватусских танцовщиц были так прекрасны, и каждое их движение так бесконечно грациозно, что смотреть на них было глубоким наслаждением.

Узкие ленты шкур антилоп опутывали стройные девичьи бедра. Ленты окаймляла редкая бахрома из скрученных полосок меха, на шеи были надеты жемчужные ожерелья.

Танцовщиц сменили пигмеи. Из их сольных выступлений наиболее захватывающей была пантомима — простая, но драматичная.

Длинная полоса папируса изображала змею. На поле появился батва, сжимавший в руке короткое копье и согнувшийся, как будто он нес тяжелый груз. Внезапно пигмей увидел змею и испуганно отпрянул в сторону. Он решает убить змею и, сбросив воображаемый груз с плеч, осторожно подкрадывается к ней. Вот он приготовился пронзить змею копьем, но вдруг отскочил назад, как если бы она бросилась на него. Потом он опять рванулся вперед, чтобы проткнуть змею, но промахнулся, отпрянул и закружился вокруг своего врага. Наконец под неистовый бой барабанов пигмей торжественно пронзил змею и исполнил танец вокруг нее.

Танец бахуту во главе с ватусси был хорош, но все же не мог идти ни в какое сравнение с замечательным зрелищем, сменившим его.

Под гром фанфар на поле с воинственным кличем вбежали пятьдесят три высоких стройных ватусси. Танцоры были в богатых одеждах. Грудь перепоясывали полосы и «бусы» из раковин, вокруг талии были обернуты полосы леопардовых шкур со свисавшими тонкими полосками меха и кожаными кольцами с маленькими колокольчиками. Воротники были унизаны украшениями и оторочены белым обезьяньим мехом, плюмажи на головных уборах делали их похожими на львиные гривы.

Танцоры построились в шахматном порядке, каждый в десяти футах от соседа. И тогда появился солист. Это был Бутаре, сын принца и министра королевского двора, члена Биру (совета старейшин).

Его одежда была такой же, как и на других танцорах, за исключением изумительной выделки тоги, которая пламенела в лучах солнца, и казалось, вокруг его ног пляшут языки яркого пламени. Белые зубы Бутаре сверкали в счастливой улыбке, и очарование спектакля усиливалось весельем, которое излучали исполнители.

В молодости Бутаре был, вероятно, одним из лучших танцоров Африки. Его прыжки были удивительно длинны и грациозны, казалось, он парит в воздухе, бросая вызов законам притяжения. Все мускулы его тела участвовали в каждом жесте, каждом движении. Пальцы рук и ног, гибкая шея, сверкающие глаза, тога, волнующаяся грива плюмажа и длинный жезл — все сливалось в единое целое, когда танцор делал пируэт, поворачивался, отступал, вращался и снова устремлялся вперед в нарастающем неистовстве решающего сражения и ликующем триумфе победы над врагом.

Во время короткой передышки танцоры спели песню в честь короля, а затем начался новый, совсем иной танец. Это была пантомима, изображавшая движения венценосного журавля — символа правящей фамилии.