Заоблачная. Я, ведьма

…Жанна сидела на троне. Её лицо, похудевшее и побледневшее с того момента, как я видела ведьмочку-карамельку в последний раз, было словно вырезано из камня. Она молча сверлила меня взглядом, прямая, как палка, и руки её, прикованные железными наручниками к поручням трона, лежали на костях так спокойно и естественно, словно Жанна позировала художнику со странными пристрастиями. Но во взгляде я увидела страх, отрешённость, мольбу о помощи.

— Как помочь тебе? — тихонько спросила я у себя самой. На Жанну расчитывать не приходилась, судя по прошлому сну, когда она прогоняла меня. Подумав, я решила осмотреться, мало ли… Да и Кащей может быть рядом, застать врасплох, а на помощь надеяться неоткуда!

Трон стоял посреди огромной залы. Но не такой, как во дворце Велеса, а более современной. Не каменная кладка, а что-то другое, сразу и не понять, пластик, стекло или простые крашеные стены. Колонны, правда, стояли там и сям, обычные круглые колонны. Потолка не разглядишь. Пол как будто кафельный. В общем, офисное здание. Похоже на конференц-зал, где нас собрали после интерната на распределение по колледжам. Чего бы Князю Упырей делать в офисном здании? И где такое может быть в Заоблачной?

Жанна внезапно зашипела. Я обернулась к ней, ощутив головокружение и упадок сил. О, как с Яной на суде! Что бы это значило? В голове зашебуршилось, натурально заелозило что-то, словно тараканчики забегали. Вот как это выглядит, оказывается, никогда бы не подумала! Насекомые звали меня к стене. Вся орава, миллионная толпа таракашек, как будто разбежалась и единым движением ударила в ту сторону черепа, куда меня тянуло. Решив не сопротивляться большинству, я пошла в указанном направлении.

В стену был вделан насест. На насесте сидела птица. Живая, хотя вначале я приняла её за чучело. Незнакомый мне вид, чудесатый такой. Большая птичка! Она глянула на меня искоса одним глазом и закричала — пронзительно, громко и некрасиво…

Надо мной склонился Агей, а в глазах его блестела тревога. Я очнулась от странного сна на кровати. Точнее, как увидела, повернув голову, на широкой лежанке с мягкой периной. Первым делом нахлынуло облегчение: меня не занесло к чёрту на кулички! А потом стало стыдно за слёзы. И ещё немножко обидно. Ну почему вся эта история случилась со мной? Если бы не Маруся, не клуб и не чёртова авария, сидела бы я сейчас в тёплой компании в общаге и праздновала сдачу экзаменов, попивая горячительные напитки и закусывая селёдкой под шубой! Вместо этого я валяюсь на постели в землянке посреди дремучего леса в окружении оборотней и думаю, как спасти ведьму Жанну и по ходу весь волшебный мир…

— Выспалась? — смешок Агея вернул меня в адекватное состояние. Я попыталась сесть, и получилось только с третьей попытки. Повертев головой, чтобы вернуть позвонки на место, я хриплым голосом спросила:

— А… сколько времени?

— Вечер уже, ты проспала завтрак и обед.

Агей поднялся с пола и протянул взятую с подоконника кружку:

— Вот, укрепляющий чай, выпей и пойдешь знакомиться с будущей роднёй!

Машинально приняв тёплую кружку в ладони, я сварливо заметила:

— Тебе по ходу надо рисунок нарисовать! С чего ты взял, что мы будем вместе?

— А что? Разве я тебе не нравлюсь? — Агей приосанился, выпятил грудь колесом, поиграл бицепсами. О великие боги фэйспалма!

— Ты волк или петух? — осведомилась я в духе Далы. — Не разрушай то хрупкое положительнле впечатление, что ты произвёл на меня в последние три дня!

Он обиделся. Было бы из-за чего! Прямо как ребёнок! Я отхлебнула глоток чая, который оказался малиновым с горьковатым привкусом, и прикрыла глаза. Жанна явно на что-то намекала симпатичной птичкой с голосом пьяной чайки. Вот на что — это уже отдельный вопрос. Первый сон она послала, чтобы показать своё рабское положение и своего хозяина. Второй — чтобы меня о чём-то предупредить или направить по следу. Вот только птичка мне совершенно ни о чём не говорит. А могла бы. Сказала бы: «Лада, едрит твою налево, иди в полнолуние на самое старое кладбище, там ровно в полночь встань под раскидистый дуб и увидишь Жанну!» Так нет, просто гаркнула на своём птичьем языке какую-то абракадабру…

Агей мстительно отобрал у меня недопитый чай:

— Давай, вставай уже, ужин готов.

— Изверг! — буркнула я, поднимаясь. — Последнее даже милиция не отнимает!

— Чай не последний, я не милиция и тоже голодный, кстати!

— Так иди ешь, чего за меня цепляешься?

— Гостеприимство проявляю! — меня подхватили под локоток и потащили за весёленькую цветастую занавеску.

В нос ударил запах жареной картошки. Как положено — с лучком, с чесночком, самую малость, видно, чтобы волчий нюх не отбить. На столе стояла кринка, от которой поднимался пар. На лавке удобно устроилась Яна, уплетая со здоровым девичьим аппетитом неизменные пирожки, судя по запаху и виду начинки — с мясом. Она первой приветствовала меня: