Заонежье, или Жизнь по ту сторону...

— Что толку с тобой лясы точить? Все одно ничего не помнишь! Луцик я, запомни… Лу-цик, — по слогам повторил он.

Свей пожал плечами и опять улыбнулся.

— Что ты со мной словно с дураком? Луцик, так Луцик… Рад я, что хоть одно человеческое, — он окинул взглядом маленькую фигурку гнома и поправился, — ну или почти человеческое, лицо увидел… Порадовал ты меня, Луцик.

— Порадовал я его, это ты нас всех порадовал! Мастера Ю победил! — шумно оборвал его Луцик и тут же боязливо заозирался. — Уходить надо отсюда, князь! Мастера-то нет, а орки остались, а еще тролли-тупицы, а огры… ох, вспомнить страшно! И кто его знает, какие еще твари объявились в Мерзкой балке, а уже вечер близко… Нам же еще Вражий лес миновать надо до ночи.

На самом деле, солнце уже садилось за вершины гор, и в ущелье становилось совсем холодно. Дул пронизывающий ветер, и летевшие ледяные брызги от ручья пробирали до костей. Сырой, затхлый туман полз по ущелью и медленно заполнял собой все.

— На плечи сядешь? — спросил Свей гнома, — быстрей пойдем.

— Сяду, — невозмутимо ответил малорослик, словно каждый день только и делал, что катался на чьих-нибудь плечах.

Князь легко подхватил его, и уже через мгновение довольный гном покачивался на нем в такт быстрому, размашистому шагу лесовича.

Сумерки сгущались в горах очень быстро. Туман плыл по ущелью, искривляя и без того безрадостные окрестности. Придерживая гнома, который, сгорбившись, покачивался из стороны в сторону, Свей шел и настороженно всматривался в смутные очертания выступавших каменных глыб. Нагромождение их перегораживало почти все ущелье, оставляя лишь узкую тропку вдоль ручья, которая то была сплошь усеяна большими валунами, и тогда идти было трудно, и приходилось иной раз ссаживать гнома и перебираться по очереди, а то была усыпана мелкой, истершейся от времени породой…

Луцик благополучно поклевывал носом, пригревшись на заплечье у Свея, когда земля дрогнула под ногами у лесовича. Гном во сне пробубнил недовольно:

— Эк тебя колдобит…

Но уже в следующее мгновение, проснувшись окончательно, он понял, что что-то происходит, но что, он никак не мог сообразить. Крепко прихватив ноги гнома, лесович торопливо пошел, почти побежал. Оглянувшись, гном охнул:

— Огр!

А Свей вдруг сдернул растерявшегося гнома с плечей, и не очень вежливо сунул его в первую попавшуюся расселину, прошептав:

— Не мешайся!

Луцик и не думал мешаться, он знал, что когда кони бьются, мышам тихо сидеть надобно. Но и мыши тоже чего-нибудь да стоят, думал он, следя с сомнением за тем, как человек принялся карабкаться довольно ловко на скалу.

Фигура Свея скоро исчезла в темноте, а тяжелые шаги огра приближались. В узком ущелье с ним было не разминуться. Его огромное, около четырех метров туловище, еле протискивалось в теснине, отыскивая маленькими подслеповатыми глазками добычу, которую он больше чуял, чем видел. Осыпались камни, огр опирался здоровенными ручищами о скалы, и опускал вниз голову.

Свей сверху видел его жирную шею, которая светлела в сумерках. Тяжелая, вонючая огромная безрукавка, сшитая из цельных шкур черного барана, который во множестве водился в этих краях, была накинута на голое, волосатое туловище. Но вот маленькие глазки отвратительного гиганта скользнули по лесовичу и замерли.

Тяжелый удар мечом в глаз прервал его тяжеловесные раздумья, огр взвыл, эхо его страшного крика покатилось по горам, и огромная ручища ослепшего гиганта едва не сомкнулась, уже почти захватив лесовича в кулак. А Свей, перебросив сильное тело вниз на небольшую терраску, тянувшуюся чуть ниже нешироким выступом вдоль скалы, нанес следующий удар в грудь огра, залитую кровью.

Огр тяжело стал оседать, продолжая размахивать одной рукой. Другая же судорожно скребла пальцами, словно огромными граблями, собирая все на своем пути…

Свею оставалось каких-нибудь несколько метров до расщелины, в которой прятался гном, когда тело огра рухнуло в ущелье окончательно, перегородив собой весь проход. Лесович, поняв, что до гнома ему так просто не добраться, остановился.

— Ну что? Славно мы его! — довольный шепот долетел до Свея.

Луцик браво стоял на огромной туше огра и, отставив ногу, улыбался.

— Ты как успел выбраться-то? — засмеялся Свей.

Он сгреб хихикающего гнома в охапку и, посадив его на плечи, большими шагами пошел по лежащему неподвижно телу, опасаясь, что огр может в любую минуту взметнуться в каком-нибудь предсмертном порыве. И обойти убитого не было никакой возможности…

К счастью, огр был мертв…

Вскоре стали появляться деревья. В их вершинах шумел ночной ветер, стало теплее. Неприветливые горы оставались позади…

2

И уже каменистая осыпь перестала похрустывать под ногами, мягкий толстый слой дерна и опавшей хвои устилал землю. Высокие сосны шумели над головой. Луцик, молчавший долгое время, проговорил:

— Не успели до ночи… Надо ночлег искать…

Свей не хотел останавливаться. Выносливый лесович мог идти еще долго, прежде чем тело его запросит отдыха. И он ответил:

— Зачем?

— Зачем, зачем? — недовольно зашептал гном, — да затем, что опасно во Вражьем лесу по ночам шлындать!