Запад

Книжник быстро залез рукой в суму, вытащил самодельный дозиметр из куска кремлевской березы. И правда — тот здорово налился красным на срезе. Радиация была некритичной, но, тем не менее, Книжник достал полотняный мешочек с катышками снадобья-антирада. Одну «пилюлю» проглотил сам, другую протянул Зигфриду. Вест принял лекарство, покатал по ладони — и без лишних слов закинул в рот. Шам от снадобья отказался.

— Ну раз так — веди дальше, — сказал Зигфрид. — Времени нет — по руинам да джунглям пробираться. Пойдем в открытую.

Так и сделали. Здесь, на набережной, было поразительно тихо и спокойно. Мертво. Даже слышно было, как хрустит под ногами асфальто-цементное крошево. Река не спеша ползла в облезлых каменных границах, равнодушно прорезая изуродованный войной город. У противоположного берега торчал остов какого-то затонувшего судна. Прикинув, Книжник решил, что здесь когда-то был причал, а там, за ним — древний Киевский вокзал. «Причал», «вокзал» — слова со старых карт, давно лишенные практического смысла.

Как и слово «самолет», к примеру.

— Самолет… — тупо пробормотал Книжник.

— Где? — Зигфрид проследил взгляд спутника.

Точно — из воды и обломков причала, задранный кверху, торчал хвост огромного самолета с давно выцветшей эмблемой на продырявленном, покрытом окислами киле. Такие аппараты семинаристу доводилось видеть лишь на картинках, оттого и сопоставить размеры было попросту не с чем.

— Откуда он здесь? — изумленно проговорил парень.

— А кто его знает, — равнодушно бросил Зигфрид. — Может, пытался сесть на воду. А может, сбили его — еще в Войну.

— И как могла летать такая громадина? — продолжал удивляться Книжник. — То есть я, конечно, изучал в Семинарии физику, но одно дело изучать, а другое — увидеть и представить себе!

— Ты не туда смотришь, — заметил Зигфрид. — Нас больше интересует не то, что летало, а то, что шагало.

Он указал влево. Прямо по направлению движения, уткнувшись уродливой башкой в развороченный дом и задрав ржавую корму, застыла громадная металлическая туша. Сейчас ее сплошь увивали побеги плюща-мутанта, оттого не сразу стало понятно, что это боевой тактический робот типа «Chinook» — некогда грозная машина смерти, теперь же — груда бесполезного металлолома.

— Внешних повреждений не видно, — заметил Зигфрид. — Похоже, сам издох.

— Не дотянул до Кладбища, — кивнул шам. — Я же говорил — оно уже здесь, неподалеку.

— Кстати, а зачем ты ходил на это Кладбище? — поинтересовался Книжник.

— На самом Железном Кладбище я как раз и не был — только издали видел, — сказал шам. — Потому как соваться туда небезопасно для нашей расы. Я и сейчас туда не пойду: вас я довел, а значит, исполнил свои обязательства…

— Во-первых, пока не довел, — возразил вест. — А во-вторых, не торопись, мы еще посмотрим, когда тебя отпускать, да и стоит ли вообще это делать.

— Был уговор! — завопил шам. — Это нечестно!

— Никакого уговора не было, — жестко сказал вест. — Ты мой пленник. Ты обязан мне жизнью. И я сам решу твою судьбу.

— Да ты не бойся, Лого, — Книжник попытался смягчить назревающий конфликт. — Зиг отпустит тебя — как только убедится, что это — именно Железное Кладбище.

— Что-то не сильно верится, — проворчал шам.

Тем временем группа продолжала свой путь, и вскоре дорогу преградил остов еще одного мертвого био. Странно говорить «мертвый» про бронированную металлическую махину, но, похоже, шам не врал: все указывало на близость этого мифического Железного Кладбища. Ржавые остовы и отдельно валяющиеся металлические детали стали попадаться все чаще. И, наконец, Лого остановился, указав вперед:

— Вот оно.

Голос шама выдавал волнение и тревогу. И, увидев то, на что указывал проводник, Книжник ощутил схожие чувства.

Теперь он вспомнил, как называлась эта местность на древних картах.

Лужники. И это громадное, полуразрушенное сооружение, напоминающее древнеримский Колизей, некогда носило название Центральной спортивной арены.

Человеку, выросшему в суровой атмосфере осажденного Кремля, было трудно понять, как это — построить эдакую громадину исключительно в развлекательных целях. Ведь в этих стенах можно было устроить мощное оборонительное сооружение. Но исторические источники свидетельствовали прямо: когда-то эти стены собирали несметные толпы праздных людей с одной-единственной целью — глазеть на бессмысленные игрища физически более развитых соплеменников.