Запад-36

Рядом со мной Клоч, прикрыв рот ладонью, зевает, вздрагивая при этом процессе всем телом. Кроме него, не выспавшимися, сонными глазами осматривают медленно просыпающийся лагерь другие полковники. Последние несколько суток я заодно с не очень умелыми новичками методично выматываю командный состав, причем каждый по-своему. До почти восьми тысяч вооруженных бойцов, большинство из которых необстрелянные новобранцы, с большим трудом удавалось доводить команды, а уж как они исполнялись – просто фантастика. О чем вообще говорить, если в некоторых особо отличившихся подразделениях бойцы даже не знали, вернее не могли вспомнить ни номера своего подразделения, ни собственные личные данные, ни данные своих командиров. Пехотинцы отдельных батальонов и рот Вяземского и Дорогобужского полков на учениях стояли просто вооруженной толпой, раскрыв от удивления рты, вообще не воспринимая команды, не говоря уж о перестроениях. Выяснилось, что призывников, загнанных по осени в спешно возводимые бараки, использовали главным образом все это время для различных хозяйственных работ – вот и получился такой наглядный результат. Причем их труд использовался зачастую для личных или иных корыстных нужд казнокрадов-командиров. Как тут не вспомнить «генеральские дачи» с подневольным трудом срочников! Оттого приходилось одновременно заниматься еще и кадровой работой, переназначать часть командного состава и арестовывать не справившихся со своими обязанностями командиров.

Но даже с более прилично подготовленными бойцами при такой скученности происходит беда – каким-то таинственным образом разлаживаются все ранее наработанные связи. Ротные зачастую безуспешно ищут по всему лагерю своих взводных, взводные – десятников, десятники – звеньевых с рядовыми. Прекрасно себя показали и ни грамма на людях не растерялись только уже понюхавшие пороху смоленские полки ветеранов.

– Бронислав, поднимай лагерь, – обратился я к спящему с открытыми глазами полковнику, – общее построение через один час, исполняйте!

– Слушаюсь, государь!

Бронислав направился к сигнальщикам. Через минуту над лагерем разнесся рев трубы, и из войлочных палаток стали выползать бойцы. Ротные, выстроив своих подопечных в колонны, предупредив о предстоящем общем построении, направляли их к полевым кухням. Со всех сторон доносились крики:

– Рота подъем! Рота стройся!

Бронислав, проводя задумчивым взглядом прошедшую мимо нас колонну дорогобужцев, оптимистично заявил:

– Государь, а ведь быстро они сегодня на завтрак построились и уже хлюпают, даже четверти часа не прошло!

Я лишь многозначительно промолчал, в уме прикинув, сколько за это время можно километров пробежать, а также вспомнил сержанта с горящей спичкой…

– Пойдемте сами завтракать, заодно сегодняшний день спланируем! – позвал я своих комбатов и полковников в штабную палатку, а по совместительству «офицерскую» столовую.

От мощных порывов ветра над головой время от времени хлопали стены нашего матерчатого штаба, а от стола распространялся аромат гречневой каши с рыбой вместе с чамкающим звуком – «генштаб» изволит завтракать. Я, помимо пищи, пережевываю в голове планы на сегодняшний день. Точнее, размышляю о том, что делать с недавно арестованными проштрафившимися горе-командирами, которые вместо вышколенных бойцов привели ко мне в Смоленск какие-то вооруженные стройотряды. По окончании завтрака штабу было объявлено мое решение насчет дальнейшей участи разжалованных командиров.

– Немедленно стройте все войска в одно каре, а внутри него разместите поротно проштрафившихся воровских командиров! Я вас всех научу Родину любить! – гаркнул я напоследок, прихлопнув ладонью по столу.

«Генштаб» мигом повыскакивал со своих мест, никто из присутствующих явно не горел желанием подвергнуться остракизму и опале с моей стороны.

Приказал преступников прогнать между строем их бывших рот. Когда мной обдумывалось, как именно казнить провинившихся командиров, мне вспомнились пруссаки времен Фридриха Великого с их шпицрутенами. Как и было задумано, живыми из этого «прогона» никто из них не вышел. Ратники здорово орудовали тупыми концами копий, проверяя, так сказать, на практике недавно обретенные знания. Стоящему в ряду последнему десятку с мечами наголо даже не пришлось их опробовать, ни один из преступников до них не дополз.

За всем этим действом с любопытством наблюдала вся рать, выстроившись в огромное каре, окружив импровизированное место казни со всех четырех сторон. Будем надеяться, что дурной пример наукой для большинства из них все-таки станет.

По окончании этой показательной казни дело с боевой подготовкой быстро пошло на лад. Экзекуция впечатлила и командный состав, и рядовых. Все сразу и все осознали!