Запад-81 (СИ)

Пока на правом берегу обосновалось около полутора батальонов егерей, но постепенно подходят всё новые и новые силы, которые переправляют на лодках. Но сапёры уже наводят деревянный мост, чтобы за ночь переправить лёгкую артиллерию, а потом и автотехнику, сумевшую пройти по приграничным «направлениям» (дорогами то месиво, в котором застревали даже полугусеничные бронетранспортёры некоторых немецких разведподразделений, назвать сложно) из Сувалкинского выступа. В самой же деревне полным ходом шло национальное развлечение немцев: «Матка, курка, матка млеко, матка яйки». Грабёж крестьян, проще говоря.

Радовало то, что ни «дверные колотушки», как сами немецкие солдаты называли 37-мм противотанковые пушки (тем не менее, представляющие реальную опасность и для БМП, и, тем более, для БТР), ни короткоствольные 75-мм «полковушки», ни 20-мм зенитки фрицы переправить не успели. Только стрелковка, включая скорострельные пулемёты МГ-34, не способные пробить нашу броню.

Удар нанесли ещё засветло с двух направлений. Головной Т-72, едва выполз на прямой участок дороги перед самопальной баррикадой, шарахнул по ней 125-мм фугасным снарядом, а потом повторил по второй, перегораживающей шлях южнее. Три конечные машины повернули по дороге, ведущей от шоссе к Привалкам, постреливая из пулемётов по замешкавшимся сбежать в лес егерям.

Основной танк Т-72

В это время по заливным лугам поймы, прикрываясь деревьями, растущими вдоль совсем уж заросших стариц, с севера на деревню двинулось 30 БМП-2 и 20 БТР-70 (одну роту первого батальона оставили прикрывать артиллерию и штаб полка). Приказ перед атакой нам выдали однозначный: боеприпасы для автоматической пушки экономить, из автоматов стрелять расчётливо, пулемётные патроны не жалеть.

Немцы, хоть и засуетились после стрельбы из танковых орудий, но вполне можно сказать, что мы их застали врасплох. Когда по броне катящейся с неумолимостью парового катка стальной армады защёлкали винтовочные пули, кто-то в десантном отделении моего БМП-2 с бортовым номером 467 даже захохотал.

Ребята действительно очень экономно стреляли двух-трёхпатронными очередями через бортовые бойницы. Зато наводчики отрывались, паля из ПКТ по фигуркам мышиного цвета.

Минут через десять, когда мы, наконец-то доползли до центра деревни, появились признаки организованного сопротивления. Кое-где из окон домов слаженно, хоть и бессмысленно, били винтовки или вспыхивал очень характерный огненный цветок на дульном срезе «машингевера». С этими расправлялись короткими очередями автоматических пушек или КПВТ. Время от времени гремели слабо слышимые в какофонии боя и под бронёй взрывы гранат. Но часть немцев уже драпала. Одни, столкнувшись с танковым взводом, пришедшим от шоссе, на запад, к переправе, другие — на юг, подальше от нашей бронированной лавины.

Быстро обнаружили и уничтожили пару расчётов 50-мм миномётов, успевших открыть огонь в надежде, что хотя бы взрывы мин нанесут какой-нибудь вред нашим машинам. Нанесли! Краску, сволочи, поцарапали и осколком разбили триплекс у одного из бронетранспортёров.

А с юга уже послышался басовитый рокот зенитных НСВТ. Это обошедшие село Т-72 встречали улепётывающих егерей.

Наш ротный Миша Байков по радио отправил мой взвод и взвод Жени Ждановича впереди танкового взвода в сторону переправы. Доползли, отстреливая по пути драпающих фрицев. И не успел передовой танк уложить снаряд в уже наполовину возведённый мост, как с опушки леса на противоположном берегу ударили полковые орудия, а на луговине стали подниматься фонтаны земли от рвущихся миномётных мин. И сразу стало не до экономии дефицитных снарядов для 30-мм пушек 2А42.

Солнце опустилось за кромку леса, так что вспышки от выстрелов немецких орудий и миномётов были хорошо заметны. Буквально в первые же секунды подавили две «полковушки». Потом что-то шваркнуло по верхнему носовому бронелисту и с визгом ушло в рикошет.

— Командир, я её засёк, — крикнул оператор-наводчик моей машины Талимжан Ибрагимов.

— Гаси её! — рявкнул я, поняв, что он говорит о противотанковой пушчёнке, только что выстрелившей по нам.

Короткая очередь, и за рекой под кустом заплясали разрывы осколочно-фугасных снарядов.

Дистанция до огрызающихся немцев мизерная, две-три сотни метров, и они, и мы ведём огонь прямой наводкой. Но на нашей стороне скорострельность и, пусть и хлипкая, но броня, большие углы наклона которой только что спасли мою машину. Полторы-две минуты, и артиллерия подавлена, после чего пришёл черёд расстрела скопившихся на том берегу грузовиков и отстрел из пулемётов тех, кто не успел сбежать в лес.