Запад Эдема

— Там, впереди, Гендаши. Командир обещала, что мы будем в Альпесаке сегодня после полудня. — Вайнти поглядывала на собеседницу краем глаза, но Энги ничего не ответила, только подергивала большим пальцем. Жест не был оскорбительным и не выдавал никаких чувств. Это было плохо, но Вайнти не позволила гневу захватить себя и отвлечь от того, что нужно было сделать. Она повернулась и оказалась лицом к лицу со своей эфензеле.

— Покидая родительское чрево и выходя в жизнь, в объятия моря, мы испытываем первую боль в жизни, — сказала Вайнти.

— А первая радость — это друзья, которые ждут тебя здесь, — сказала Энги, закончив фразу. — Я унижена, Вайнти, ведь ты напомнила, как мой эгоизм повредил тебе…

— Я жду не извинений или объяснений твоего необычного поведения. Мне непонятно, почему ты и твои последователи не выбрали смерть, однако обсуждать это я не собираюсь. И я думала не о себе, меня интересуешь ты и только ты. Мне нет дела до введенных в заблуждение существ, которые сидят внизу. Если они оказались способны пожертвовать свободой из-за ошибочной философии, из них получатся хорошие рабочие. Город может использовать их. Может он использовать и тебя, но не как пленника.

— Я не просила развязывать меня.

— Ты не просила, но я приказала сделать это. Мне стыдно находиться рядом со своей эфензеле, которая связана, как обычный преступник.

— Я не хотела доставлять тебе неприятности, — коротко извинилась Энги. — Я действовала согласно своим убеждениям, убеждениям настолько сильным, что они полностью изменили мою жизнь и могут изменить твою, эфензеле. Но мне отрадно слышать, что ты испытываешь стыд, ведь стыд это часть самосознания, которое является сущностью моих убеждений.

— Перестань, мне стыдно только за нашу эфенбуру, которую ты позоришь. Твой поступок возмущает меня и ничего больше. Сейчас мы одни, и никто не услышит моих слов. Я погибну, если ты повторишь их, но я знаю, что ты не захочешь причинить мне вред. Выслушай меня. Вернись к остальным. Ты будешь вместе с ними, когда мы высадимся на берег, но ненадолго. Как только судно уйдет, я отделю тебя от остальных, освобожу, и ты будешь работать со мной. Альпесак — моя судьба, я хочу помочь расширить его. Ты знаешь, что происходят ужасные вещи. Холодный ветер с севера дует все чаще и сильнее. Два города уже погибли, несомненно, следующим будет Инегбан. Но прежде, чем это произойдет, благодаря предусмотрительности наших вождей, на этом дальнем берегу должен вырасти новый город. Когда Инегбан умрет, Альпесак уже будет ждать нас. Я буду твердо стоять за привилегии живущих в этом городе. Я добьюсь этого и приготовлю все к тому дню, когда придет наш народ. Я просто обязана сделать это. Мои друзья, с которыми я буду работать, возвысятся вместе со мной. Я прошу тебя, Энги, присоединиться ко мне и помочь мне в этой великой работе. Ты — моя эфензеле, мы вместе родились и выросли, а это узы, которые нелегко разорвать. Присоединись ко мне, поднимись со мной, стань моей левой рукой. Ты согласна?

Энги опустила голову, закрыв лицо руками, потом подняла взгляд на собеседницу.

— Я не могу. С Дочерями Жизни меня соединяют узы не менее крепкие, чем с нашей эфенбуру. Они последуют за мной, куда бы я их ни повела…

— Ты поведешь их в пустыню, в изгнание, на верную смерть.

— Надеюсь, что нет. Я только объясняю, в чем состоит правда, открытая Угуненапсой, отдавшей за нее свою вечную жизнь. За нее, за меня, за всех нас. Ты и подобные тебе ничего не видят, и только одно может помочь вам прозреть — знание смерти, которое даст тебе и другим знание жизни.

Вайнти была вне себя от гнева, который возник еще тогда, когда связанная Энги не обращала на это внимания и говорила с ней очень спокойно и мягко.

— Это невозможно, Вайнти. Ты можешь присоединиться к нам, поняв, что это выше личных желаний, важнее верности своей эфенбуру…

— Важнее верности нашему городу?

— Возможно, потому что это превосходит все.

— Это настоящее предательство всей нашей жизни, и я испытываю только отвращение. Прежде ийланы жили как ийланы, но потом в их рядах появилась презренная Фарнекши, проповедовавшая этот мятежный вздор. Она была упорна и осторожна, кроме того, ее долго терпели, все же пришло время, когда ее изгнали из города. Но она не умерла, став первым живым мертвецом. Если бы не Олпесаг, она продолжала бы жить и по-прежнему сеяла бы среди нас разногласия.

— Ее называли Угуненапса, потому что с ее помощью была найдена эта великая правда. Олпесаг разрушила только ее тело, но не откровения.

— Так ее называешь ты, а на самом деле ее звали Фарнекши, и она умерла за свои преступления. Это был закономерный конец ее детской веры, родившейся среди кораллов и водорослей. — Вайнти глубоко вздохнула, с трудом сдерживаясь. — Неужели ты не понимаешь, что я тебе предлагаю? Это твой последний шанс. Жизнь вместо смерти. Присоединяйся ко мне, и ты поднимешься высоко. Если твоя вера так важна для тебя, можешь придерживаться ее, но не говори об этом со мной и ни с каким другим ийланом. Ты должна сделать это.

— Я не могу. О правде нужно говорить вслух…