Запад глазами монастырей

— Ну и денёк у меня сегодня. Хорошо. Я попробую. Итак, провозглашающий что-то явно, отрицает неявно что-то другое. Отрицает он всегда своё как чужое. Следовательно, он кого-то упрекает. Так, провозглашающий любовь, упрекает тех, у кого её нет. Но любви нет у него самого. Иначе он бы её не провозглашал. Кто будет хвалить еду, если её у всех и у него избыток?!

— С другой стороны.

— С другой стороны, если человек имеет состояние любви, то призывать его смешно. Если он её не имеет, то призывать его означает издеваться над ним. Теперь я понял, что призывающие к любви занимаются насилием, а, следовательно, вместо любви к людям занимаются угнетением их и человеконенавистничеством.

— Ты талантли в, У Сии, к длинным размышлениям и словам, — пошутил Дон Мен.

Ощутилась близость монастыря. Монастыри ставят в особые места. Прежде всего так, чтобы не всякий зевака забрёл сюда. Во вторых, место выбирается в фокусе линзы гор. Пирамида имеет фокусировку внутри. Горы создают своими «гранями» фокусировку вовне. Сложные поля создают условия для сильных тренировок. Такого нет в степи, или в лесу. Именно по этим свойствам можно ощутить монастырь. Монахи географическими картами не пользуются. В горах нет улиц. Что будет за соседней горой — не известно. В сложном лабиринте гор простой путник потеряется сразу. Даже проводники в горах ходят по отлаженным тропам. Горы не знает никто. Монахи их чувствуют. Это и есть непосредственное общение с горами.

В монастыре всё шло обычным ходом. Каждый занимался своим делом. Наставники упражняли себя и готовили учеников. Здесь нет того принципа обучения, как на Западе.

— Вас ожидают, почтенный, ученики, — подошел настоятель монастыря. — После первой встречи они получили хороший стимул. Теперь их интересуют вопросы реинкарнаций и бессмертия.

— Не мало.

— Для них, конечно, это гипотеза. Но Вы умеете говорить о неведанном так, что это зажигает их стимуляторы.

— Есть и риск.

— Понимаю. Они могут ваять это как знания и руководство. Это риск, но мы стараемся их не допускать в область линейного ума.

— Каким образом?

— Однажды Вы предложили не избегать тренировки ума, а разрабатывать в нём альтернативные очаги.

— Это всего лишь для перестраховки от развития отрица ния. Ум всё равно не имеет пути к просветлению. Даже мно госложные знания остаются лишь знаниями.

— Для начинающих — это главная опасность.

— Хорошо, я согласен.

Собрались все. Монахи и наставники сели так, чтобы ученики постоянно находились бы в поле их восприятий. Это своего рода живые приборы. Создаётся общее тело. Это тело чувствительно к состояниям. Созидательность выражается в качествах изначально. Лишь потом человек в делах, реагировании и словах реализует эти качества на предметности. Обыденные люди не чувствуют своё основание в качествах. Они, бывает, говорят о хорошем и плохом настроении. Но главными по наивности поставят события. Уже в древней «Книге Перемен», И Цзын, пишется: «Каков ты, таковы и события». Но в монастыре слагается ещё и общее тело. Каково состояние этого тела, таковы и события монастыря. Впрочем, это касается любых человеческих объединений. Лишь талантливые руководители чувствуют это. Нельзя ударять по духу народа. Тело государства может заболеть, тогда и потекут события, ухудшающие здоровье государства. Много было бездарей в правительствах, но такие государства после мучительной болезни умерли. Так умерли империи Древнего Рима, фашистской Германии, Советского Союза. Бывало, что умирали и монастыри. Это случалось всякий раз, когда в настоятели попадал знающий монах. По естественному инстинкту ума он устанавливал иерархию, вводил в ритуалы почести, заставлял изучать древние писания, поощрял успевающих в этом. Вскоре вокруг него собирались точно такие же наставники. Естественно, что они не владели свойствами восприятий. Но начитанность становилась показателем. Знали много и изучали наизусть святые тексты. Но всё это шло во вред. Ученики, доверяя наставникам, вскоре приобретали тягу к славе, успехам, победам. Боевые искусства превращались в бой. Они уподоблялись людям Запада. Из таких монастырей выходили разрушители. Дурная слава быстро катилась о таком монастыре, и он начинал чахнуть.

— Я надеюсь, что наставники позволят своим ученикам не только задавать вопросы, но и высказывать свои мнения.

— Это уже согласовано, — ответил настоятель.

— Тогда я тоже буду высказывать свои мнения относительно присутствующих.

— Нам это на пользу.

— Не должна соблюдаться иерархия.

— У нас в монастыре нет такого. Есть мастерство разных уровней.

— Вы, наверное, много слышали о реинкарнациях. Каковы ваши мнения об этом?

— Это последующие рождения?

— Это цепь рождений и смертей?

— Каких рождений и каких смертей? — решил уточнить Дон Мен. — Кто из вас присутствовал на своём рождении и на своей смерти?

— Нам рассказывают о том, что просветлённые знают о своих предыдущих жизнях.

— Зато я вас не понимаю, — разочарованно сказал Дон Мен. — Знает ли семя яблони о предыдущем своём рождении в виде яблони?