Запад и Восток

Автор, впрочем, полагает, что в описываемое время между Форт-Смитом и Миссури ходит не грязная телега, а вполне комфортабельный «Конкорд». Каждому пассажиру полагалось двадцать пять фунтов багажа (примерно 12 кг), а что выходило за рамки, лучше было отправить почтой (и оно, скорее всего, поехало бы этим дилижансом, если конечно, не было уж слишком габаритным). Для посылок, если не хватало места в двух багажниках (один сзади, другой, для ценных вещей — под сиденьем кучера), выделяли место на крыше, причем почта была важнее пассажиров.

*Часть 4

…

Глава 1

Довольно быстро мы поняли, что время для путешествия на Восток мы выбрали неудачное. Озарк, слава богу, мы миновали без происшествий, но Шейн еще задолго до этого перебрался с крыши внутрь дилижанса, благо свободные места тут были. Резкий ветер, дождь, потом мокрый снег, потом натуральная метель — общем, наш дилижанс в конце концов выбился даже из довольно приблизительного западного расписания.

Первый день мы еще воспринимали поездку как развлечение: мисс Мелори и немолодая попутчица занимались рукоделием, попутчица помоложе вызывала ревность у своего мужа, кокетничая со мной и с Дугласом, а мы с Дугласом дежурно отшучивались и играли в шахматы. Потом я задремал, а Дуглас стал учить играть Шейна. Ближе к ночи оживился муж немолодой дамы, до того мирно спящий в уголке мягкого сиденья, хитро посмотрел на свою заснувшую супругу и начал рассказывать неприличные анекдоты, причем на возражения, что такое нехорошо произносить в присутствии дам и юношества, отвечал со смешком: «Они все равно (хи-хи) не понимают». Тогда пришлось сменить тактику: стоило рассказчику начать анекдот, как Дуглас говорил конечную фразу (совершенно невинную без остального анекдотного контента) — и обламывал старикану все удовольствие. Где-то на пятом или шестом пошлый старик сломался окончательно, с обидой посмотрел на Дугласа и снова затих в своем углу. Впрочем, на ближайшей остановке заглянувший кондуктор велел его растолкать, а мисс Мелори попросил разбудить его жену: они приехали.

На следующий день дамам было не до рукоделия, а нам — не до шахмат, потому что руки мерзли даже в перчатках. Мы все плотнее замотались в прихваченные одеяла, а о том, чтобы выходить на пронизывающий ветер, и подумать было страшно — но тем не менее на остановках мы выходили и бежали к жарко натопленным каминам отогреваться. Я разок спросил у Дугласа, не стоит ли нам остаться под крышей, а то вдруг замерзнем где-нибудь в пяти милях от жилья в заметенном вьюгой дилижансе. Дуглас, бывалый путешественник, оценил метеорологическую обстановку и сказал, что пока лучше ехать дальше — ночевать на станции негде, разве что на земляном полу, а снега навалило пока не так много — лучше рискнуть и ехать до какого-нибудь городка, где цивилизации малость больше и есть хоть какая гостиница. Так что мы запаслись грелками с горячими углями, снова укутались по самые глаза и поехали.

В деревеньке Версаль Дуглас, вместо того, чтобы вместе со всеми спешить к живительному огню, задержался на дворе, расспрашивая конюхов, перепрягающих лошадей, а потом удалился куда-то в метель. Несколько минут спустя он вернулся и дал нам команду выгружаться: мы остаемся. Кондуктор предупредил, что если мы останемся, то мы не потеряем права проехать остаток маршрута — но только если в следующих дилижансах будут свободные места. И вообще, до Типтона, где нам предстояло погрузиться на поезд до Сент-Луиса, осталось всего пятнадцать миль. «Да-да, — согласился Дуглас, — всего пятнадцать миль, доберемся как-нибудь, даже если мест в следующем дилижансе не будет.» Кондуктор отдал наш багаж, из метели подбежал парнишка, подхватил кое-что из наших чемоданов, мы похватали что осталось и поспешили за ним в местную гостиницу. В теплом зале я выловил непослушными пальцами из кармана десятицентовую монету для носильщика, Дуглас добавил столько же, и мы начали отогреваться.

Лицензии на продажу спиртного у хозяина не было, поэтому чистейшим актом милосердия был момент, когда хозяин отвел нас в сторонку и налил по стопочке.

Подозреваю, хозяйка тоже предложила мисс Мелори выпить, но не виски, упаси боже, а какой-нибудь микстуры от простуды: румянец на ее щеках еще можно списать на мороз и ветер, а вот заблестевшие глаза уже, пожалуй, нет.