Запад каждого мира. Книга I. Часть первая. Дом Баст (СИ)

Население Карана находилось на ранней стадии НТР1. Никто не знал, являются ли эти светловолосые люди потомками земных колонистов, некогда отказавшихся от достижений научно-технического прогресса - такое случалось в истории освоения космоса, или они были коренным населением планеты, возникшим в процессе эволюции этого мира. Космобиологи считали, что возникновение гуманоидов, совершенно идентичных землянам, на планете земного типа вполне объяснимо. Людей религиозных такое тем более не удивляло. Разве Создателю трудно заселить одинаковыми существами сразу множество миров?

Мелидан - значит "солнечная земля" или "земля Дана". Даном люди этой страны называли бога солнца. А себя они звали данаями. Помню, узнав об этом, я вспомнила древнюю поговорку: "Бойся данайцев, дары приносящих". Меня с самого начала удивляло то, что эймер Агион так дёшево продал такую обширную территорию, часть которой занимали хорошие пахотные земли. Наверное, ему действительно очень хотелось иметь таких соседей и союзников, как эмигранты с Дельты. В последнее время население Карана без сожаления расставалось со своими старыми, косными традициями и начинало по-настоящему ценить блага научно-технической цивилизации. Большинство данаев было настроено сотрудничать с эмигрантами. Они неплохо владели галактическим койне, и это никого не удивляло. Ни одна заселённая людьми планета не жила совершенно изолированно, и этот язык изучали везде. Патрульные корабли Федерации регулярно посещали обитаемые миры, якобы следя за тем, чтобы представители самых развитых цивилизаций не угрожали независимости своих соседей по космосу. Даже при заключении сделки между Бастиани и правительством Мелидана присутствовали два члена Совета Федерации - дабы убедиться, что договор не ущемляет интересы ни той, ни другой стороны. Впрочем, я, прожив шесть лет в королевском дворце, поневоле была в курсе того, о чём даже не догадывались рядовые граждане Кемта. Я знала, сколько совершается экспансий под видом так называемого взаимовыгодного сотрудничества. Последние годы в доме Бастиани постоянно говорили о том, что распри внутри Совета давно уже разладили работу всех федеральных структур. Функция внешнего контроля выполнялась весьма поверхностно. Людям, которые поглощены борьбой за кресло повыше, по сути нет никакого дела до того, что творится на какой-то далёкой планете на периферии галактики. Что касается Карана, то там, похоже, и так творилось что-то странное. Это следовало из последних сообщений принца Сенмута, который уже год как обосновался в Мелидане. В настоящее время делами королевской семьи на новом месте занимался он. Правда, подписывая бумаги, он указывал, что действует от имени принцессы-небет Аменардис XII и принца-неба Саамона. Сенмут Бастиани представлял Дом Кайи, считавшийся чем-то вроде побочной ветви правящей семьи. Во главе клана всегда стояла принцесса из Дома Сенеферы - Первого Королевского Дома. Принцесса Кайя была младшей сестрой знаменитой Сенеферы IV. Она порвала с семьёй, выйдя замуж за человека, которого её мать, Аменардис III, так и не пожелала признать. И хотя со временем отношения между родственниками более или менее наладились, представители Дома Кайи никогда не имели в Кемте реальной власти. Титул принцессы-небет наследовали только женщины Первого Дома. И только представители Первого Дома имели доступ к секретному оружию. Оно называлось Око Ра. Каково его действие, знала лишь правящая чета. Принц Саамон во всех официальных выступлениях на вопросы об этом оружии неизменно отвечал одно и то же: мы решимся использовать Око Ра только в самом крайнем случае. При этом вид у него всегда был какой-то слегка растерянный. Как будто он вынужден отвечать на вопрос, ответа на который не знает, но вот приходится ломать комедию и что-то говорить.

Око Ра... Оно уже почти скрылось за горизонтом. Ветер усилился. Песчаные вихри над некрополем пылали в лучах заката, словно огромные языки пламени - золотисто-розовые и пурпурные на фоне тёмно-лилового неба. У меня было такое чувство, будто смертоносный огонь уже разгорается, постепенно пожирая планету.

Я вздрогнула, когда на моё плечо опустилась чья-то рука. Принц Саамон улыбался, глядя на меня с высоты своего поистине королевского роста. Принцу-небу недавно исполнилось семьдесят пять, но выглядел он примерно на сорок.

- Всё не так уж и страшно, дитя моё, - сказал он. - Ведь мы давно были готовы и к тому, и к другому. Жизнь целого мира так же хрупка, как и отдельная человеческая жизнь. Древние говорили: всё, что с нами было, есть и будет, записано в книге Тота1. Прочесть мы её не можем, и, наверное, в этом наше счастье. Тем, кто остался жить, надо надеяться на лучшее.