Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Добровольно выведя свои войска из Европы и Центральной Азии, предложив сотрудничество в борьбе за мир (которое Запад отклонил), протянув руку помощи Соединенным Штатам после терактов 11 сентября, разве Россия не доказала, что она отреклась от любой военной агрессии? Как можно писать длинные бредовые статьи о возрождении российского имперского экспансионизма, имея в виду помощь народам Приднестровья, Абхазии, Южной Осетии и даже Донбасса, когда двадцать лет назад при развале СССР на миллионах квадратных километров сотни миллионов людей мирным путем обрели независимость? А разве Москва не переставала предупреждать Запад об опасности, которую таит в себе вооруженное вторжение в Ливию и в Сирию?

Осмелюсь продолжить неприятные замечания. Если придерживаться фактов, то, что бы ни писали в наших газетах и что бы ни говорили с экранов, Россия – в некоторых отношениях – едва ли не более демократична и прогрессивна, чем иные западные страны. Разве de facto не отменила она смертную казнь, тогда как в ряде штатов Америки ее все еще практикуют? Коррупция? А мы чем лучше? Разве во Франции в эпоху предыдущего президента верхушка власти не дала повод для нескольких громких скандалов? А в Японии не одно десятилетие подобные случаи пятнают честь высокопоставленных чиновников – и ничего, европейским СМИ до этого и дела нет! Возьмем равенство полов: в России оно развито едва ли не больше, чем во многих европейских странах. Судопроизводство? Сколько бы его ни критиковали, разве оно менее прозрачно, чем в других государствах? Потайные казематы и пытки, применяемые к узникам Гуантанамо, – гораздо более серьезное преступление, чем приговор, вынесенный какому-нибудь олигарху за уклонение от налогов.

Систематическое прослушивание американским Агентством национальной безопасности (АНБ) частных телефонных разговоров в разных странах мира и травля двух смельчаков (Джулиана Ассанжа и Эдварда Сноудена), не побоявшихся заявить об этих нарушениях демократии, и то не вызывают такого возмущения, как российские ограничения по отношению к некоторым оппозиционным СМИ.

А не пора ли и нам самим проводить серьезные расследования? Например, когда Дик Марти, бывший швейцарский сенатор и депутат Парламентской ассамблеи Совета Европы заявляет, что «лицемерие европейцев кажется [ему] возмутительным» и что «европейские министры и руководители секретных служб вступили в тайный сговор со своими американскими коллегами, нарушив при этом собственное государственное законодательство». Он сказал также, что «США сделали подлый выбор: они нарушают права человека и нисколько не скрывают этого. Европейцы же только и рассуждают о соблюдении прав человека, но на самом деле топчут их ногами, вместо того, чтобы их защищать»[100].

Массовое незаконное прослушивание, пытки в Гуантанамо и «Пусси Райт»

Почему в западной периодике регулярно публикуется информация о нарушениях прав человека в России и ничего – о нелегальном прослушивании американским АНБ частных телефонных разговоров, которое как велось, так и ведется по сей день? Почему не было никаких комментариев по поводу нелепого преследования шведскими властями Джулиана Ассанжа за темную историю с неиспользованием презерватива? Может, пора уже присудить Нобелевскую премию мира отважным разоблачителям служб безопасности, а заодно и российской оппозиционной прессе?

И наконец, еще одна проблема: насколько правовое государство гарантирует права человека. У нас как-то само собой разумеется, что гарантирует, а в России – как правило нарушается. Но что сказать о соблюдении прав в государстве – в Соединенных Штатах в данном случае, – где законы переписывают задним числом, а потом преследуют организации или компании (в данном случае – банк BNP Paribas), которые якобы нарушили эмбарго по отношению к Ирану, хотя в тот момент, когда все происходило, эмбарго еще не было введено. Другой пример: суд, оправдывающий тех, кто спекулирует на долге Аргентины в ущерб гражданам, которых принято считать свободными и независимыми.

Немалая доля ответственности за происходящее в мире лежит на средствах массовой информации, которые должны, во-первых, информировать общество, а во-вторых, формировать общественное мнение. Так что мы имеем полное право обрушивать на них шквал вопросов, подобный граду бомб, летящих на Ирак, Сирию и Ливию. Почему безопасность Евросоюза должна быть важнее, чем безопасность России? Почему в украинском конфликте мнение проевропейски настроенных западных украинцев должно весить больше, чем мнение прорусски настроенных восточных украинцев? Почему интересы Европы должны превалировать над интересами России? Почему деонтологические нормы журналистики (критический подход, изучение противоположной точки зрения) применяются только к Кремлю и никогда – к Киеву?