Запад

Люди, которые руководствуются принципами науки в понимании общественных явлений, суть чрезвычайно редкое исключение. Их почти что нет, а порою они исчезают совсем. Это не случайно. Научное понимание общественных явлений требует высокого уровня образования и гибкости интеллекта, редко и плохо вознаграждается само по себе (то есть если не служит идеологии и политике), не согласуется с обывательскими представлениями, плохо защищено от агрессии со стороны общечеловеческой глупости и от ложной уверенности в том, будто всякий опытный в житейском отношении человек уже тем самым является компетентным судить о фактах общественной жизни.

Общественные явления настолько сильно затрагивают интересы людей, что они (люди), воображая, будто выражают объективную истину, на самом деле выражают свои интересы, лишь придавая им обманчивую форму истины. Ко всему прочему, истина, вся истина и только истина о социальных явлениях людям практически не нужна. Им достаточно получать капельки истины, растворенные в идеологической жидкости. А обнаженная истина об общественных явлениях порождает гневное осуждение со стороны всякого рода моралистов и демагогов. Они скорее примирятся со злом, чем с научной истиной, объясняющей закономерность и социальную роль зла.

Истины социальных наук в их первозданном виде служат средством удовлетворения любопытства ничтожного числа одиночек, не играющих в обществе никакой видной роли. Они выполняют свою социальную задачу только в качестве материала для идеологии. Идеология же имеет огромные практические приложения. На ней основывается вся грандиозная пропаганда, воспитание масс в нужном духе ("идеологическое оболванивание") и манипулирование массами. Именно идеологически обработанные данные социальных исследований, а не непосредственно научные результаты этих исследований находят применение в деятельности политиков, всякого рода секретных служб, государственных учреждений, партий, общественных деятелей и т. д. Это происходит благодаря тому, что идеология отбирает во множестве возможных истин такие, знание которых непосредственно полезно практически, и придает этим истинам такую интерпретацию, которая ориентирует деятельность заинтересованных лиц в нужном направлении, придает этой деятельности желаемый вид и морально оправдывает ее в их собственных глазах и в глазах масс населения.

Из сказанного следует, что идеология должна содержать в себе какую-то совокупность знаний, которые могут стать научными, если их извлечь из контекста идеологии и очистить от идеологической шелухи. Она должна быть полезной в том смысле, что какие-то люди, усвоив эту совокупность знаний, могли бы действовать в определенного рода ситуациях так, как будто они имеют для этого необходимые научные знания.

В отношении данных естественных наук действуют другие, не менее принудительные причины их идеологического «переваривания». Широкие слои населения проявляют интерес к достижениям науки. Ознакомление их с этими достижениями предполагает популяризацию, рассчитанную на непрофессиональный уровень людей, что само по себе означает искажение результатов науки, упрощение, схематизацию, привнесение в науку чужеродных образных пояснений и т. д. А главное — при этом приходится иметь дело уже с воспитанными в определенном духе массами людей. Чтобы завладеть их вниманием, просветители и популяризаторы науки превращаются в мошенников, придающих скучным самим по себе результатам науки необычный, яркий, сенсационный и даже мистический вид. От науки при этом остаются лишь имена и смутные намеки на их реальные результаты. Основная масса такой продукции оказывается чудовищным извращением научных истин, умело замаскированным под «подлинную» и «новаторскую» науку. Эти извращения порою принимают такой вид, что не только обыватели с примитивным интеллектом, но даже изощренные в интеллектуальной работе профессионалы сами не могут разглядеть, где истина и где мошенничество. Так произошло в XX веке со многими достижениями логики, математики, физики, психологии, биологии. Вся так называемая "научная фантастика" есть фальсификация достижений науки. Она вполне сопоставима с мракобесием невежественного средневековья.

Процесс превращения данных науки в средство идеологии и в мошенничество за счет науки есть массовый феномен. В нем участвуют сотни тысяч людей, творящих идеологически пережеванную пищу для сотен миллионов потребителей. Многое в этом процессе происходит стихийно и бессознательно. Но бессознательность тут относительна. Участники процесса отдают себе отчет в том, что от них требует рынок потребителей их продукции, как расценят всесильные масс-медиа их творчество, как отнесутся к их творчеству те, кто им платит деньги и обеспечивает успех. Тут складываются свои традиции, привычки, навыки, школы, штампы.