Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

Вопрос о назначении майора Э. Мацелинского командиром СВБ и одновременно исполнителем обязанностей коменданта Региона № 3 был окончательно решен на вышеупомянутой конференции в Белграде, которая проходила с 29 мая по 2 июня 1940 г. Целью конференции было проанализировать ситуацию, которая сложилась в оккупированной Польше, а также принять соответствующие меры, которые улучшили бы условия существования и деятельности польских подпольщиков.

Присутствовавший на конференции представитель польской конспирации из Львова подпоручик Юлиан Лепьянкевич («Юлек») уведомил, что майор Мацелинский считает себя деконспирированным, и потому просит позволить ему немедленно переправиться в Румынию. На эти слова и просьбу Мацелинского один из участников конференции, заместитель Главного коменданта СВБ генерал Густав Пашкевич («Радван»), отреагировал буквально так: «Корнель (псевдоним Мацелинского — И. И.) должен оставаться на месте. Нельзя вообще дезорганизовать работу. Создается впечатление, что у людей на этой территории не выдерживают нервы. Пусть лучше законспирируется. Чтобы облегчить ему работу уже подписан приказ о назначении Корнеля на должность коменданта Региона № 3 и повышении его в звании до подполковника…».

После обмена мнениями делегаты конференции сделали вывод о целесообразности назначения подполковника Э. Мацелинского на должность командующего и подчинении ему всех антисоветских подпольных организаций на западноукраинских землях, в частности, СВБ-2.

Мы уделили столько внимания этому вопросу лишь потому, что это назначение, как уже было сказано, самым негативным образом отразилось на дальнейшей конспиративной деятельности поляков в Восточной Галиции и на Волыни; а тот факт, что сотрудники НКВД через завербованного ими Мацелинского также стремились повлиять на ситуацию в украинском подполье, вообще делает этот вопрос одним из ключевых в понимании методов работы советских спецслужбе арестованными конспираторами. Опубликованный в 2004 г. 3-й том совместного украино-польского серийного издания документов из архивов спецслужб целиком свидетельствует о том, что Мацелинский был завербован во Львове сотрудниками НКВД[563] Как теперь выяснилось, Москва имела собственную агентуру в Лондоне, которая была внедрена в близкое окружение генералов Сикорского и Соснковского[564].

В конце июня — начале июля 1940 г. органы советской власти подготовили и провели третью депортацию местного населения из Западной Украины, которая сопровождалась очередными арестами. Во время новой волны арестов, 22 июня, по не до конца выясненным обстоятельствам был арестован очередной польский эмиссар, уполномоченный Главным комендантом СВБ генералом К. Соснковским выполнить особые поручения, подполковник Станислав Пстроконский («Стефан Лозинський»), Последний был направлен из Франции во Львов еще в марте 1940 г. Когда подполковник очутился в НКВД, то понял, что там о нем и о цели его командировки в Западную Украину знали практически все. Такая информированность советских спецслужб о деятельности парижского эмиссара лишний раз бросала тень на ближайшее окружение Главного коменданта СВБ во Франции, которое, без сомнения, знало о миссии Пстроконского[565].

В НКВД Пстроконскому предложили сотрудничество, на которое он сразу же согласился. Причиной своего ареста он считал предательство Мацелинского, о котором у него после встреч во Львове с деятелями обоих организаций СВБ сложилось негативное мнение. Уже после своего освобождения, в рапорте от 14 августа 1941 г., Пстроконский так объяснил свое поведение во время допросов в НКВД: «… Когда мне предложили освобождение в обмен на согласие возглавить подпольную организацию и действовать в их интересах, то после раздумий в течение ночи я решил согласиться (подполковник Пстроконский был убежден в том, что в НКВД о СВБ все было известно и без его признаний — И. И.). Повезли меня в Москву, где в течение двух часов я разговаривал с министром Берией, убеждая его в том, что в связи с опасностью войны с Германией, которая угрожает Советам после капитуляции Франции, их политика в отношении поляков является ошибочной… Все свои усилия направил на то, чтобы повлиять на Советы в направлении смягчения их отношения к арестованным»[566].

В рапорте от 13 февраля 1942 г., составленном в период службы в Польской армии в СССР, подполковник Пстроконский объяснил свое согласие на сотрудничество с НКВД уже тем, что «… он решил освободиться любой ценой только для того, чтобы сообщить всем о предательстве в организации».