Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

Успехи таких насильственных действий поощряли землевладельцев идти дальше к полному отделению от империи. После смерти Мануила Комнина к власти приходили слабые и неуверенные правители. Константинополь, разрываемый фракционной борьбой и попытками государственных переворотов против власти императора, не проявлял интереса к благосостоянию провинциалов. В результате, когда богатый магнат решал нанести удар самостоятельно, он мог рассчитывать на поддержку более мелких землевладельцев, сельское население и жителей маленьких городов. Такой местный сепаратизм проявлялся неоднократно. Город-крепость Филадельфия, которая охраняла верхнюю часть долины Меандра, когда-то была центром, верным династии Комнинов. Тем не менее Феодор Манкафа в 1188 г. убедил ее жителей поднять восстание, провозгласил себя императором, чеканил серебряные монеты от своего имени, и казалось, что он собирается основать независимое государство. В других уголках Малой Азии после смерти Алексея II претенденты на его имя получали широкую поддержку. Турецкие султаны Коньи поддерживали такие движения ради своих целей. В Греции Лев Сгур стал независимым от Навплии и постепенно распространил свою власть на Коринф и Фивы. Восстание валахских магнатов Петра и Асеня отличалось от похожих движений только тем, что они могли взывать к стремлению к национальной независимости населения и заманивать людей воспоминаниями о Первом Болгарском царстве. Таким образом им удалось привлечь на свою сторону последователей, а их действия обрели слабое подобие законности. Правительство империи без энтузиазма боролось с этим центробежным давлением.

В то время как землевладельцы становились сильнее, крестьяне вряд ли могли процветать. Свободные земледельцы X в., которые жили в общинах и платили налоги напрямую государству, теперь почти ушли в прошлое. Обычный крестьянин был paroikos – фактически крепостной, который обрабатывал землю, принадлежавшую монастырю или крупному землевладельцу. Когда земля переходила в другие руки, такие крепостные переходили в другие руки вместе с ней. Все налоги, ранее выплачиваемые государственным чиновникам, теперь собирал землевладелец, который мог передать их властям, а мог и не передать. Самые низшие категории paroikoi не были подданными государства и не имели доступа в общественные суды. Они сильно страдали от угнетения со стороны своих землевладельцев. Приблизительно в 1197 г. султан Коньи создал колонию для византийских беженцев неподалеку от Филомелиона и гарантировал ее обитателям освобождение от налогов и благоприятные условия пребывания там. Целые византийские общины добровольно перешли границу, чтобы жить в этом полурае. В 1204 г. латинян-завоевателей радушно встречали во многих местах, но бывших византийских аристократов, бежавших в нищете и наготе из оккупированной столицы, крестьяне делали объектами для насмешек. Официальные попытки провести реформу ни к чему не привели; сельское население было отчуждено от империи.

Культурная жизнь в XII в. у каждого класса была своя. Крестьяне, не имевшие возможности ускользнуть от крепостной зависимости, имели только такую духовную жизнь, которую им могла предоставить церковь на своих богослужениях; низшие классы благоговейно относились к монахам как земным обитателям божественного города, и многие стремились попасть в монастырь в конце своей жизни. С другой стороны, аристократия жила в роскоши. Пиры и развлечения императора установили моду для его высокопоставленных подданных: пиры были обильными и долгими, и на них гостей развлекали шуты и акробаты. Охота была укоренившимся времяпрепровождением представителей высшего класса, а при Мануиле в Византию с Запада пришли рыцарские турниры. За пределами столицы находились приятные сельские места уединения для богатых. Никита Хониат сетовал, что развлечения Константинополя и побережья Мраморного моря пленяли императоров того времени и уводили их с полей сражений. Он считал мягкость и роскошную жизнь аристократии одними из главных причин краха империи. Люди из высшего общества были обычно хорошо образованны; каждый писатель предполагал, что его читатели знакомы с произведениями Гомера и Библией. По праздничным случаям звучали замысловатые речи в античном стиле, полные ученых ссылок. Была сделана попытка использовать в качестве литературного языка аттический греческий, очень далекий от языка народа. Местом, где сходились и дворянин и простолюдин, были суеверия: все ходили к прорицателям, которые могли предсказывать то, что должно случиться. Астрология, которая пользовалась покровительством при дворе императора Мануила, сохранила свою популярность и при его преемниках. Сомнения и неуверенность в выживании отдельного человека и государства побуждали людей делать эти искренние попытки прочесть будущее.