Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

О том, что Бог поистине есть

Итак, Господи, Ты, что даруешь вере разумение! Даруй мне, насколько признаешь полезным для меня, уразуметь, что Ты ecu, как мы веруем; и что Ты ecu то именно, во что мы веруем. Веруем же мы, что Ты — нечто, более чего нельзя ничего помыслить. Или, может быть, сущности такой нет, коль скоро сказал безумец в сердце своем: "нет Бога"? Но даже и сам этот безумец разумеет, что я говорю, когда слышит: "нечто, более чего нельзя помыслить"; и то, что он не разумеет, что оно есть. Ибо одно дело, если вещь есть в разуме, а другое — если разум мыслит ее как ту, которая есть. Так, когда живописец замышляет то, что ему предстоит делать, он имеет в своем разуме нечто; однако он не мыслит того, что он еще не делал, как то, что он есть. Итак, даже означенный безумец принужден признать, что хотя бы в разуме есть нечто, более чего нельзя ничего помыслить; ведь слыша эти слова, он их разумеет, а то, что разумеют, есть в разуме. Но то, более чего нельзя ничего помыслить, никак не может иметь бытие в одном только разуме. Ведь если оно имеет бытие в одном только разуме, то можно допустить, что оно имеет бытие и на деле; а это уже больше, чем иметь бытие только в разуме. Итак, если то, более чего нельзя ничего помыслить, имеет бытие в одном только разуме, значит, то самое, более чего нельзя ничего помыслить, есть одновременно то, более чего возможно нечто помыслить; чего явным образом быть не может. Следовательно, вне всякого сомнения, нечто, более чего нельзя ничего помыслить, существует как в разуме, так и на деле.

О том, что небытие Бога помыслить невозможно. То, небытие чего можно помыслить, не есть Бог

Вышесказанное справедливо в такой степени, что небытие этой сущности невозможно и помыслить. Ибо мыслимо нечто, о чем нельзя даже помыслить, что его нет, и это больше, чем если о чем-либо можно помыслить, что его нет. Ведь если то, более чего нельзя ничего помыслить, можно помыслить как то, чего нет, из этого следует, будто бы то самое, более чего нельзя ничего помыслить, не есть то, более чего нельзя ничего помыслить; а это явное противоречие. Итак, воистину есть то, более чего нельзя ничего помыслить, и притом так, что его небытия и помыслить невозможно. И это ты, Господи, Боже наш! Итак, столь воистину обладаешь Ты бытием, Господи, Боже мой, что небытия Твоего нельзя помыслить. Так и должно быть: ведь если бы некий ум возмог помыслить нечто совершеннее Тебя, творение вознеслось бы превыше Творца и судило Его, что весьма противно рассудку. Притом все иное, кроме Тебя одного, можно помыслить как несуществующее; итак, лишь Ты один обладаешь бытием в истиннейшем смысле и постольку в наибольшей степени, коль скоро любая иная вещь пребывает не столь истинно, а значит, имеет в себе меньше бытия.

Так почему же сказал безумец в сердце своем: "нет Бога", если для каждого разумного духа так самопонятно, что Ты сравнительно со всем в наибольшей степени обладаешь бытием? Почему, если не потому, что он — глупец и безумец?

О том, как получилось, что безумец сказал в сердце своем нечто, чего нельзя и помыслить

В самом деле, каким же образом безумец сказал в сердце своем то, чего нельзя и помыслить? Или каким образом он не мог понимать того, что сказал в сердце своем? Ведь сказать в сердцах и помыслить есть одно и то же. Здесь противоречие: он действительно помыслил, коль скоро сказал в сердцах; и он не сказал в сердце своем, коль скоро не помыслил. Но сказать в сердце своем и помыслить можно разными способами. Одно дело помыслить вещь, мысля обозначающее ее речение; другое дело — уразумевая самую вещь как таковую. Первым способом можно помыслить, что Бога нет, но вторым никак невозможно. Тот, кто понимает, что такое огонь и вода, не может сказать: огонь есть вода", держа в мысли сами вещи, хотя может это сделать, держа в мысли речения. Равным образом тот, кто разумеет, что такое Бог, не может мыслить, что Бога нет, хотя бы он и говорил в сердцах эти слова, прибегая к внешнему изъявлению или обходясь без него. Ведь Бог есть то, более чего нельзя ничего помыслить. Кто это хорошо разумеет, тот во всяком случае разумеет, что по свойствам Его бытия небытия Бога нельзя и помыслить. Благодарю Тебя, благий Господи, благодарю Тебя, ибо чему я прежде веровал, получив от Тебя веру, то ныне разумею, получив от Тебя озарение. И теперь если бы даже я не пожелал веровать, что Ты ecu, я не смог бы не разуметь, что это так.

О свете неприступном, в котором обитает Бог

Воистину, Господи, свет этот неприступен, в котором Ты обитаешь; воистину, нет ничего, что могло бы проникнуть в него и рассмотреть Тебя в нем. Воистину, его я не вижу, ибо слишком ярок он для меня; и все же все, что я вижу, я вижу в нем, как слабое око видит все им видимое в свете солнца, хотя взирать на само солнце и не может. Не в силах ум мой приступить к нему, слишком блистающему, не в силах уловить его, не выносит око души моей продолжительного всматривания в него; оно слепит блистанием, одолевает пространностью, подавляет безмерностью, пристыжает полнотою. О свете высочайший и неприступный! О полная, о блаженная Истина! Как далеко Ты от меня, который так близок к Тебе! Как отрешена Ты от моего взгляда, между тем как я так подставлен Твоему! Без сомнения, Ты всецело здесь, я же не вижу Тебя. В Тебе "движусь и есмь" (Деяния апостолов, 17, 28), и к Тебе не могу приступить. Ты во мне и вокруг меня, а я Тебя не ощущаю (1 Тимоф., 6, 16).

Размышление о достоинстве и бедственности состояния человеческого

Пробудись, душа моя, пробудись; напряги дух твой, подвигни чувство, извергни леность губительного твоего забытия, приложи усердие о спасении твоем!.. "Сотворим, — говорит Господь, — человека по образу и подобию нашему" (Быт., 1, 26). Если такое речение Создателя не понудит тебя пробудиться, если столь неизреченное благоволение, с которым тебе воздана почесть, не подвигнет тебя возгореться любовью к Нему, то что сказать мне? Назвать ли тебя спящей? Или, может статься, мертвой?

Внимай же с тщанием, что значит быть сотворенной по образу и подобию Божию. В этом тебе дан сладостный залог благочестивого размышления, дабы упражнять на нем свои мысли. Познай, что одно есть подобие, другое — образ. Например, неким подобием человека может быть конь или бык, между тем как образ человека не дан никому, кроме человека. Ест человек, ест и конь — вот некое подобие и общность меж ними. Образ же человеческий никто не воспроизведет, разве что другой человек той же породы. Поэтому образ выше, нежели подобие. Мы можем быть подобными Богу, если, усматривая, сколь Он добр, постараемся быть добрыми; если познавая, сколь Он справедлив, усилимся быть справедливыми; если созерцая, как Он милосерд, приложим все силы наши к делам милосердия. Но как обстоит дело с образом Его?

Поразмысли. Бог вечно памятует о Себе, разумеет Себя, любит Себя. Следовательно, и ты будешь причастен Его образу, если по мере скудных сил твоих станешь неустанно памятовать о Боге, разуметь Бога, любить Бога; ибо в таком случае ты будешь силиться делать то же, что делает Бог... Но к чему называю я тебя сотворенной по образу Божию, если, по свидетельству апостола, ты ecu сам образ Божий? "Муж, — глаголет апостол, — не должен покрывать главу, ибо он есть образ и слава Божия."[5]

1 Коринф., 11, 1