Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Фома Аквинский был самым крупным схоластом, гением метафизики и восхитительным по масштабу умом. Его логическая система поражает прозрачной ясностью и органичностью связей. Он был скорее аристотелевского, чем платоно-августинианского круга мыслителем. Его отец — итальянец Ландольфо, граф Аквинский, и мать — норманнка Теодора, жили в средней Италии (Лацио), когда в 1221 году у них родился сын Tommaso, или по-гречески Фома. Свое образование он начал в аббатстве Монте Кассино. Аббат Монте Кассино был крупным феодалом, однако непрекращающиеся войны между императором и папой превратили аббатство в место печальное и пустынное. Вскоре мы видим Фому в университете Неаполя, основанного Фридрихом II. Здесь он познакомился с доминиканцами, и новые формы религиозного служения наполняют его энтузиазмом. Несмотря на возражения со стороны семьи, его решение стать доминиканцем остается непоколебимым. С 1248-го по 1252 год он ученик Альберта Великого. Талант метафизика мало-помалу набирает силу. В Кельне он снискал репутацию "немого буйвола" своим молчаливым и замкнутым нравом. Известно, однако, что после одного из его выступлений Альберт, пораженный глубиной и прозрачностью мысли своего ученика, воскликнул: "Этот молчун, называемый буйволом, взревет когда-нибудь так, что его услышит весь мир!

Когда в 1252 году главный магистр ордена сделал заявку на молодого ассистента для академической карьеры в Париже, Альберт, не задумываясь, указал на Аквината. Так начался штурм горных вершин знаний: с 1252-го по 1254 год он — бакалавр "библикус", с 1254-го по 1256 год — бакалавр "сентенциариус". Известны его работы этого периода: комментарии к "Сентенциям" Петра Ломбардского, "О сущем и сущности", "О началах природы". Преодолев немало препятствий, он, как и Бонавентура, становится магистром теологии и главой кафедры Парижского университета, где преподает с 1256-го по 1259 год. Тогда же он написал работы "О спорных вопросах истины", комментарии к сочинениям Боэция "О Троице" и "Сумма против язычников".

Затем начался период странствований Фомы (по традиции ордена). Он посетил самые крупные университеты Кельна, Болоньи, Риги, Неаполя, написав комментарии к сочинениям Псевдо-Дионисия, "Теологический компендиум", "О разделенных субстанциях". Во второй раз его вызывают в Париж, где он сражается с аверроистами и противниками Аристотеля, среди оппонентов был Сигер Брабантский. Там он пишет "О вечности мира", "О единстве теологического интеллекта" и продолжает начатую в Риме грандиозную работу "Сумма теологии", так и не завершенную. Ничтожность и суетность всего мирского, в том числе своей работы, открылась Аквинату накануне смерти, перед лицом ее непостижимой тайны и ожиданием встречи с Богом. На увещевания своего врача и секретаря Реджинальда да Пиперно прекратить работать он ответил: "Non possum, quia omnia quae scripsi videntur mihi paleae... respectu eorum quae vidi et revelata sunt mihi" — "Не могу, потому что все, что я написал, кажется мне суетным с точки зрения того, что я увидел и что мне было открыто".

7 марта 1274 года по пути в Лион Аквинат скончался в возрасте 54 лет. По распоряжению папы Григория X он должен был участвовать в работе Лионского Собора. Но судьба распорядилась иначе...

Разум и вера, философия и теология

Сумма против язычников" начинается словами Илария из Пуатье: Знаю лишь свою обязанность перед Богом, главный долг моей Жизни, каждое слово мое и чувство говорят лишь о Нем". Говорить о человеке и мире весомо и со смыслом можно лишь в контексте Откровения — исходная позиция Аквината.

Итак, разум и философия суть praeambula fidei, преамбула веры. Верно, что в автономии своей философия имеет определенную конфигурацию, но познавательные ее возможности не следует преувеличивать. Надлежит интегрировать ее в область сакрального. Разница между философией и теологией не в том, что первая занята одним, вторая другим: обе говорят о Боге, человеке, мире. Но первая дает знание несовершенное о том, о чем теология в состоянии говорить более внятно, ведя к спасению.

Заблуждение, разделяемое многими, поясняет мысль Фомы Жильсон, состоит в принятии того, что благодать морально облагораживает людей, и неприятии того, что Откровение может облагораживать философию как философию, — в такой позиции нет логики. Та же метафизика — поле континуальности между Аристотелем и Фомой Аквинским, мост между концепциями мира до и после Христова воплощения. Следовательно, вера совершенствует разум, а теология философию. Благодать не подменяет, но облагораживает природу. Выпрямляющее воздействие теологии не выталкивает философию из ее собственной ниши. Вера ориентирует разум без элиминации последнего. Поэтому необходима корректная философия, ибо тогда возможна действенная теология. Как преамбула веры философия обладает безусловной автономией, ибо ее инструменты и методы не ассимилируемы теологическими методами и инструментами.

Теология не подменяет философию