Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

О политическом искусстве

Было время, когда боги-то были, а смертных родов еще не было. Когда же и для них пришло назначенное время рождения, стали боги ваять их в глубине Земли из смеси земли и огня, добавив еще и то, что соединяется с огнем и землею. Когда же вознамерились боги вывести их на свет, то приказали Прометею и Эпиметею украсить их и распределить способности, подобающие каждому роду.

Эпиметей выпросил у Прометея позволения самому заняться этим распределением. Когда распределю, сказал, тогда посмотрим. Уговорив, он стал распределять. При этом одним он дал силу без быстроты, других, более слабых, наделил быстротою. Одних вооружил, другим же, сделав их безоружными, измыслил иное средство во спасение. Одних облек малым ростом, тем уделил птичий полет или возможность жить под землею. Иных сотворил рослыми, тем самым и спас. Так, распределяя все остальное, он всех уравнял. Все это он придумал из осторожности, чтобы не исчез ни один род. Дав им различные средства избегнуть взаимного истребления, придумал он и защиту против Зевсовых времен года. Одел он их густыми волосами и толстыми шкурами, способными защитить от зимней стужи и зноя, чтобы служить уползающему в зимнее логово собственной самородной подстилкой. Одним дал копыта, другим — когти и толстую кожу, в которой нет крови. Потом изобрел разную пищу: одним — злаки, другим — древесные плоды, третьим — коренья, другим позволил питаться животными же. При этом сделал так, что они размножаются меньше, а те, которых пожирают, очень плодовиты, что и спасает род. Но не очень-то был мудр Эпиметей и не заметил, что полностью израсходовал все способности, а род человеческий еще ничем не украсил, и стал он думать, что же делать. Пока недоумевал, приходит Прометей, чтобы проверить распределение, и видит, что животные заботливо всем снабжены, а человек наг и бос, без ложа и оружия, хотя наступал день, когда следовало выйти человеку из земли на свет. Тогда крадет Прометей, чтобы помочь человеку, премудрое искусство Гефеста и Афины вместе с огнем, ведь без огня никто не мог бы им овладеть. В том и состоит дар Прометея человеку. Так люди научились поддерживать свое существование, но они еще не умели жить обществом. Зато этим владел Зевс, а войти в обитель Зевса, в его верхний град, Прометею было нельзя, да и страшна была стража Зевса. Прометею удалось войти в мастерскую Гефеста и Афины, где они экспериментировали. Украв у Гефеста умение обращаться с огнем, а у Афины — ее умение, Прометей отдал все это человеку для благополучия. Самого Прометея настигло возмездие за кражу, как гласит сказание.

С тех пор человек причастен божественному уделу, только он по родству стал признавать богов и принялся воздвигать им алтари и кумиры. Затем он научился членораздельно говорить и давать всему названия, а также изобрел жилище, одежду, обувь, постель, добыл пропитание из почвы. Так люди сначала жили разрозненно, городов еще не было, они погибали от зверей, ибо были слабее их...

Потом они стали строить города для безопасности. Однако едва собирались вместе, начинали ссориться и обижать друг друга, ибо не было у них уменья жить сообща, так приходилось им расселяться и гибнуть.

Тогда Зевс, испугавшись, чтобы не погиб весь наш род, посылает Гермеса ввести среди людей стыд и правду, чтобы они служили украшением городов и дружественной связью.

Вот и спрашивает Гермес Зевса, каким же образом дать людям правду и стыд. Так ли их распределить, как распределены искусства? Ведь одного, владеющего искусством врачевания, хватает на многих, не сведующих в нем. Так и со всеми другими мастерами. Так как же установить правду и стыд меж людей?

— Всем, — сказал Зевс, — пусть все будут к ним причастны; не бывать государствам, если только немногие будут этим владеть как искусством. И закон положи от меня, чтобы всякого, кто не может чувствовать стыд и правду, убивать как язву общества.

Так-то, Сократ, и вышло по этой причине, что афиняне, как и все остальные люди, когда речь заходит об уменье плотника или другом мастерстве, не слушают дилетантов, и правильно делают. Когда же совещаются по части гражданской добродетели, где все дело в справедливости и рассудительности, тогда каждому подобает быть причастным добродетели, а иначе не бывать государству. Вот в чем причина, Сократ.

А чтобы ты не думал, что тебя обманываю, вот другое доказательство... если кто скажет, что он — хороший флейтист, или присвоит себе другое мастерство, какого у него нет, то его либо поднимут на смех, либо сердятся, как на помешанного. Когда же дело касается справедливости и других гражданских добродетелей, то даже человек, известный своей неправедностью, вдруг станет говорить о себе всенародно правду, то такую правдивость все сочтут безумием. Ведь считается, что каждый, кем бы он ни был на самом деле, должен называть себя справедливым, а тот, кто не прикидывается справедливым, не в своем уме. Поэтому необходимо всякому так или иначе быть причастным справедливости, в противном случае ему не место среди людей.

Платон. "Протагор", 320 — 323с