Западная философия от истоков до наших дней. Т. 4. От романтизма до наших дней

С другой стороны, оставляя свободными нетерпимых, система обрекает себя на саморазрушение. Свободу можно защитить посредством системы правил, определяющих сами правила. «В демократических государствах, — пишет Ролс, — некоторые политические группы, оказавшись у власти, стремятся подавить конституционные свободы; есть также и среди тех, кто преподает в университетах, противники индивидуальной свободы». Возникает вопрос: следует ли быть терпимым с нетерпимыми? Ответ Ролса: нетерпимые не имеют никакого права жаловаться на притеснения и нетерпимость со стороны других. Это, разумеется, не оправдывает терпимых в их стремлении подчинить нетерпимых. Только в случае, когда под вопросом безопасность жизни терпимых, возможны крайние меры. «Справедливость не должна требовать жертвы самоотречения, но когда действует конституция, — утверждает Ролс, — нет никакого основания отказывать нетерпимым в свободе».

4. ВТОРОЙ ПРИНЦИП СПРАВЕДЛИВОСТИ

В «Теории справедливости» мы находим несколько формулировок второго принципа справедливости. Согласно первой, богатство, власть и другие формы неравенства справедливы только тогда, когда они способствуют общей пользе и компенсируют потери наиболее незащищенных членов общества. Согласно второй формулировке, «социальное и экономическое неравенство должно предполагать:

а) наибольшую пользу для находящихся в невыгодных условиях и

б) открытые возможности и равенство условий для всех, находящихся в сходных позициях». Другими словами, формы неравенства должны соотноситься таким образом, чтобы: а) их можно было предвидеть в интересах каждого и б) престижные позиции стали открытыми и доступными для всех».

Второй принцип справедливости называет несправедливыми формы экономического и социального неравенства, пока они не поставлены на службу всех и особенно незащищенных членов общества. Он, таким образом, корректирует дисбаланс выгодных и невыгодных стартовых условий. Существование слабых и больных, людей с низким доходом — очевидный факт. А факты сами по себе ни хороши, ни плохи. Однако становится справедливым или несправедливым тот или иной способ трактовки этих фактов различными социальными институтами. И эти институты тогда справедливы, когда учитывают то, что можно назвать принципом различия, согласно которому «наибольшие ожидания тех, кто занимает самые выгодные позиции, вписываются в перспективы ожиданий занимающих наименее выгодные позиции».

Другими словами, если во имя некоего закона ограничить перспективы наиболее сильных членов общества и это ограничение окажется вредным для слабых, то предполагаемый закон будет, по Ролсу, несправедливым. Однако возможное улучшение позиций сильных, которое будет способствовать и улучшению позиций слабых, следует рассматривать как справедливое. В предложенных рамках принципа maximum minimorum, согласно которому допустимо не любое неравенство, а только такое, которое максимизирует минимум. Истинным показателем максимизации становится, следует заметить, не общие социальные условия, а, особым образом, позиции наиболее слабых членов общества. По этой причине Дэниэл Белл увидел за идеями Ролса грандиозную попытку оправдать этику социализма.

Глава 42. «Минимальное государство» Роберта Нозика

1. ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ

Выход книги «Анархия, государство и утопия» в 1974 г. сообщил молодой Америке, потрясенной уотергейтским скандалом и поражением во вьетнамской войне, новый импульс оптимизма и надежды. Ее автором был Роберт Нозик, вступивший в открытую полемику с Джоном Ролсом и его «Теорией справедливости ».

Профессор Гарварда Роберт Нозик родился в Бруклине в семье русских евреев в 1938 г. «Мой интерес к философии, — рассказывал он о себе, — был преимущественно политическим. В Колумбийском университете, куда я поступил в шестидесятых годах, наиболее продвинутой была философия науки. Там я углубил свои познания в области научного объяснения, индуктивной логики, научной теории и т.д. В Принстоне я встретил Карла Гемпеля, от которого получил наиболее ценные наставления в моей работе». Увлеченность аналитической философией научила Нозика думать отчетливо и ясно, хотя он и не мечтал быть философом-аналитиком.

«Старые вопросы, — писал Нозик в «Философских объяснениях» (1981), — способствовали появлению на свет этой книги. Имеет ли жизнь смысл? Существуют ли объективные этические истины? Свободна ли наша воля? Какова природа нашей самости? Даны ли неизменные пределы нашему пониманию?» В самом ли деле философское доказательство так уж принудительно и обязательно? Не лучше ли освободить философию от воинственного духа и сообщить ей больше понимания и плюрализма? Что такое творчество и почему люди медлят с очевидно плодотворными планами?