Западная война

Подобный подход стал приносить свои плоды довольно скоро. Те, кто стремился найти своё место под солнцем и заработать своими руками на своё личное, персональное светлое будущее, стекались в Россию. Те, кто держался старых традиций и раздражался от нововведений, расползались по ассоциированным территориям, в тот же Сиам, Персию и прочее. Но все они, волей-неволей даже и не осознавая этого, уже работали на благо общей цели, формируя новое единое государство. Все они начали перемешиваться в культурном и этническом плане. Все они стали нанизываться на нить некоего единства, собираясь туда волею экономического интереса через культурные маркеры – тот же язык, так как ядром и точкой сборки этого новорождённого монстра выступала Россия. В это оказались вовлечены все территории Таможенного союза. Вообще все. И Испания, и Персия, и Китай, и Абиссиния, и Корея, и Япония, и Сиам, и Гавайи, и Куба с Филиппинами и так далее. На эти процессы требовалось много времени. И пока «этот суп будет вариться», Императору придётся надрываться, обеспечивая «покой на кухне», чтобы ни одна зараза не утащила у него фрикадельки из бульона. То есть ни у кого не должно быть сомнений в военном могуществе центра и его праве на доминирование. Понимали ли это французы с англичанами? Вряд ли. У них была традиционно иная стратегия. Однако волей-неволей их поступки создавали угрозу будущему возрождаемой Империи.

Прокрутив все эти мысли в голове, Николай Александрович скривился как от зубной боли. Всё было – как обычно. Всё было – как всегда. Борьба за место под солнцем с преследованием всеми и каждым своих и только своих интересов. И союзник в этом деле был не более чем ресурсом для достижения личного успеха. Впрочем, это неплохо… совсем неплохо. Было бы намного хуже, если бы кто-то из крупных политических игроков стремился ублажить невидимого друга, пуская ради своих навязчивых идей весь мир под откос. Жить среди мерзавцев было очень опасно, но жизнь среди идеалистов опаснее вдвойне…

Глава 7 1914, апрель, 13–15 Восточная Пруссия

Утро.

Тишина.

Туман.

Только птички чего-то чирикали, переговариваясь о своём. Может быть, о любви, а может, и о славных предках – манирапторах или даже натурально целурозаврах. Кто их разберёт?

Полковник[49] Лейб-гвардии Гусарского полка Александр Александрович Блок вышел из штабного вагончика и с нескрываемым удовольствием вдохнул свежий прохладный воздух. Начинался новый день этой войны. Этой странной войны…

О ней поговаривали давно, но никто бы и предположить не мог, что она начнётся подобным образом. Немцы, чья сила считалась в скорости проведения мобилизации и прекрасных железных дорогах, просто оказались неспособны это всё реализовать. В то время как русские, не обладавшие большой армией мирного времени, по оценкам всех экспертов, вынуждены были бы дожидаться завершения затяжной мобилизации. То есть не имели стратегической инициативы и эту партию при любом раскладе должны были начинать немцы. Однако… Российская Императорская армия перешла в наступление без раскачки – в первый же день войны. Теми силами, которыми обладала.

Да как перешла!

Лихо! Дерзко! Решительно!

К 13 апреля Северный фронт полностью контролировал нижнее течение Вислы, отрезая по ней Восточную Пруссию и часть Западной от остальной Германии. Осадил Данциг, блокируя его минимальными силами и обстреливая канонерками. Осадил Кёнигсберг, изолировав обширные склады вооружений, расположенные в нём, от мобилизованных в Пруссии резервистов.

Войска же мирного времени, стоявшие в этом регионе, усиленные резервистами, удалось оттеснить к Висле и прижать к ней, обложив со всех сторон. Как писали газеты – «немец угодил в котёл, как кур во щи[50]». И теперь, не ожидая, пока Берлин изыщет силы для деблокирования своих войск восточнее Вислы, на них начал накатывать первый отдельный – не входящий в состав ни одного из фронтов, находясь в резерве Ставки Главнокомандующего – корпус Лейб-гвардии.

В этом варианте истории немцы концентрировали основной объём своих частей мирного времени не на Западном фронте, а на Восточном. Из-за чего их и «прижалось» к Висле приличное количество.

В самом Кёнигсберге стояли две пехотные бригады, одна кавалерийская и одна артиллерийская. Плюс туда отступило ещё столько же, образовав там довольно крепкий гарнизон, сидящий на обширных запасах боеприпасов и продовольствия. В Данциге также оказались заперты две пехотные бригады, одна кавалерийская и одна артиллерийская. Заметно пожиже, но всё равно неплохо.