Западня

Софи вздохнула, сделала над собой усилие и вышла из машины.

День был солнечный, и где-то за домом раздавались крики играющих детей. Ничто не напоминало о том, что недавно здесь произошла трагедия. Принуждая себя к каждому шагу, Софи двигалась ко входной двери. Комок поступил к горлу, когда она пробегала глазами список жильцов. Бриттина бумажная полосочка была еще здесь. Надписанная от руки, почти детским почерком и аккуратно приклеенная скотчем. Софи отвела взгляд, крепко сжала губы и нажала кнопку напротив фамилии пожилой дамы, которая жила на третьем этаже. Послышался щелчок – на том конце нажали кнопку домофона.

– Да? – быстро ответил слабый женский голос. – Кто там?

– Добрый день. Это Софи Петерс, сестра Бритты Петерс.

– Да-да, госпожа Петерс, входите.

Послышался звук открывающегося замка, и, сделав над собой усилие, Софи оказалась в подъезде. Сжав зубы и стараясь быстрее миновать дверь в квартиру Бритты на первом этаже, Софи устремилась к лестнице. На площадке третьего этажа ее ждала пожилая дама с красивой короткой стрижкой и ниткой жемчуга на увядшей шее. Софи протянула ей руку.

– Прошу, входите.

Софи прошла за ней через маленькую прихожую в старомодно обставленную гостиную. Пастельные тона, угловатая мебель, древняя стенка и разлитый по всей квартире запах вареной картошки – было во всем этом что-то бесконечно умиротворяющее.

– Это хорошо, что вы так сразу пришли, – сказала хозяйка, после того как усадила Софи на диван и угостила чаем.

– Ну, это же естественно. Как только услышала ваше сообщение на автоответчике, сразу к вам.

Софи осторожно подула на чай и чуть-чуть отпила.

Хозяйка кивнула:

– Соседи говорят, что вы приходили сюда и расспрашивали, не видел ли кто чего.

– Я подумала, что, возможно, мне расскажут больше, чем полиции, – ответила Софи. – Знаете, всякое бывает. И потом, честно сказать, не могу сидеть дома в четырех стенах.

Дама кивнула.

– Это я хорошо понимаю, – сказала она. – В молодости сама была такой. Все надо было что-то делать, делать, делать.

И она чуть отпила из своей чашки.

– Я была у врача, когда вы приходили, – продолжала она. – Так мы с вами не встретились.

– Понимаю. А полиции вы рассказали, что видели? – спросила Софи.

– Ах, этим… – неопределенно ответила хозяйка и пренебрежительно махнула рукой.

Софи хмуро посмотрела на нее.

– Так вы кого-то видели?

Пожилая дама принялась расправлять заметные только ей одной складки на подоле своего платья. Софи поставила чашку с чаем на стол и напряженно подалась вперед. Она с трудом подавляла дрожь в руках.

– Вы же говорили, что могли видеть человека, который убил мою сестру, – нетерпеливо сказала она, пытаясь как-то сдвинуть с мертвой точки собеседницу, которая все топталась на одном месте.

Пожилая дама долго смотрела на Софи, потом вдруг всхлипнула и опустила глаза.

– Такая чудесная девушка, – говорила она. – Знаете, она помогала мне, всегда ходила в магазин, у меня самой ноги уже не те.

Софи смотрела на готовую расплакаться женщину и думала, что сама она в не том состоянии, чтобы пускать нюни. Достала из сумки бумажный носовой платок, протянула хозяйке. Та взяла его и промокнула глаза.

– Вы говорили, что кого-то видели, – снова обратилась Софи к хозяйке, когда та немного успокоилась.

Софи ожидала ответа в таком напряжении, что, казалось, у нее дрожит каждый мускул.

Вскоре, выезжая на автобан и снова прокручивая в голове этот разговор, Софи с трудом могла сдержать раздражение. Сплошное разочарование. Пожилая дама была очень одинока, и ей всего лишь хотелось поговорить с кем-нибудь о Бритте, которая часто навещала ее, заботилась, ходила в магазин. Ко всему прочему у женщины была катаракта и она почти ничего не видела. Софи еще какое-то время послушала ее причитания и при первой возможности сбежала.

Перестраиваясь для обгона, Софи думала о Бритте. Которая приносила из магазина еду этой женщине и наверняка проявляла ангельское терпение, выслушивая ее бесконечные истории из прошлой жизни.

Софи вела машину как во сне. Наконец сбросила скорость и включила поворотник. Она приехала.

Девушка, открывшая дверь, бросилась ей на шею.

– Софи!

– Привет, Рики.

– Как хорошо, что ты приехала. Проходи, давай сюда, на кухню.

Софи шла за девушкой.

– Как ты? А родители? Как вы вообще справляетесь с этим?

Софи уже успела привыкнуть к таким вопросам, и наготове у нее было несколько дежурных фраз.

– Держимся, – ответила она.

– Вы так мужественно держались на похоронах.

Нижняя губа Фредерики задрожала. Софи открыла сумку, достала второй уже за этот день бумажный носовой платок и протянула девушке.

– Мне так неудобно, – всхлипывала та. – Это ведь мне надо бы тебя утешать.

– Ты ведь была ее лучшей подругой, – ответила Софи. – У тебя не меньше моего причин для скорби.

Фредерика взяла платок, высморкалась.

– Так нелепо было на этих похоронах, – заговорила она. – Цветы на гроб бросали. А Бритта ненавидела сорванные цветы.