Западня

Маленькими глотками пью чай. Включила музыку в надежде, что голос из колонок заглушит мои внутренние голоса, но пока не получается. Элла Фитцджеральд поет мне о лете и легкой жизни, но лето далеко, а во мне только тяжесть и голоса, которые продолжают говорить правду. Озеро в лучах утреннего солнца переливается всеми цветами радуги – синее, фиолетовое, багровое, оранжевое, желтое и опять голубое.

Я видела Виктора Ленцена в ту страшную, душную, багровую ночь, в этом я уверена на сто процентов.

Линда и ее истории.

Я его видела.

Так же, как оленя на лесной поляне?

Но я уже не ребенок. Все дети выдумывают, фантазируют.

А ты до сих пор занимаешься этим.

Я знаю, что видела его. Я не сумасшедшая.

Ах, вот как?

Эти светлые глаза. Очертание бровей. Выражение лица, эта смесь страха и агрессии. Все это я тогда видела, и все это я узнала. Когда он стоял передо мной. Здесь. Вчера.

У него алиби.

Я его видела.

Железобетонное алиби.

И все же он был там. Я его видела.

Почему же его не схватила полиция?

Полиция и меня «не схватила». Если я сошла с ума, и убила свою сестру, и все в это верят, почему меня не арестовали?

Тебе повезло.

Мне никогда не везло.

Ты ловко умеешь лгать.

Я не лгу. Я его видела. В дверном проеме террасы.

Ты так часто рассказывала эту историю, что в конце концов сама в нее поверила.

Я знаю, что я его видела. Я прекрасно помню себя в тот вечер.

Ты сумасшедшая, Линда.

Чушь!

Слышишь музыку, которой нет.

Но я прекрасно помню себя.

Видишь то, чего нет, у тебя постоянно кружится голова, она у тебя разрывается на части от невыносимых болей, и ты ничего не можешь с этим поделать.

Я точно помню. Он был там. Я смотрела ему в глаза. А он – мне. И он меня ненавидит за то, что я запомнила его в ту ночь. Он был там. Он убил Анну. А может, я ошибалась все это время. Может, Анна не была случайной жертвой. Может, они были знакомы. Если я ничего не знала об этом романе, это не значит, что его не было. Кто знает? Может, ревнивый любовник. Извращенец. Сумасшедший.

Это ты сумасшедшая. Может, у тебя шизофрения. А может, опухоль в мозгу. От болей, от головокружений, от музыки.

Эта отвратительная музыка.

Смотрю в окно, вода сверкает, искрится, и вдруг вдалеке, на восточном берегу озера, что-то зашевелилось. Пара сучьев движется в лесу, проплывает между деревьев и появляется на опушке величественный, мощный олень, исполненный достоинства, царственный, прекрасный. Смотрю на него, затаив дыхание, словно художник, впитываю его величавые движения, его горделивую грацию, его мощь. Несколько мгновений он стоит в легкой дымке, которая поднимается от озера, а потом неторопливо поворачивается и растворяется среди деревьев. Сижу. Так часто я здесь сидела в надежде увидеть какое-нибудь животное и так редко видела. Но чтобы оленя? Никогда. Этот олень – посланный мне знак.

Никакой это не знак. Ты видишь то, чего нет.

Долго сижу у окна в своем тихом огромном доме, который и есть мой мир, смотрю вдаль с надеждой, что олень снова появится, при этом прекрасно понимаю, что этого не случится, но все равно сижу и жду. А что мне еще делать? Сижу, смотрю, и блики на поверхности озера, слегка вдруг взволнованной ветром, успокаивают меня. Солнце поднимается выше и выше, равнодушное ко всему тому хаосу, что творится в моем мире. Оно озаряет другой мир.

Солнцу около 4500 миллионов лет. Мне это известно, у меня было много времени на чтение в последние десять, одиннадцать лет. За эти годы оно много чего озарило. А вот теперь его утренние лучи сквозь стекло согревают меня. Это успокаивает, это приятно, я наслаждаюсь, греюсь, жадно впитываю этот свет, просто сижу. Чудесный день. Может, получится забыть все, что было, и просто жить, быть благодарной за этот день, эту опушку, это озеро, этот солнечный свет. Солнце поднимается все выше, оно неутомимо, несмотря на 4500 миллионов лет, а я наслаждаюсь тишиной и теплом. Мне не нужно ничего делать, и я уже начинаю думать, что надо вот так сидеть здесь на солнышке, спокойно, и лучше даже не двигаться, чтобы не спугнуть это безмятежное состояние, как снова слышу ее. Эту музыку.

Love, love, love.

Пожалуйста, только не это.

Love, love, love.

Только не это. Умоляю. Я больше не выдержу.

Всхлипываю, утыкаюсь головой в колени, затыкаю уши руками.