Западня

– Это, господа, и есть та тайна, которую я вам доверяю, надеясь на вашу верность. По причинам, которые вам в один прекрасный день станут известны, я год и три месяца скрывалась от всех. Когда-то я умудрилась прославиться, и за мной волочились все, кому не лень.

– Вы из Бордо?

– Да.

– Итак, мадам, назовите нам имя вашего мужа?

– Его звали и, надеюсь, зовут по сей день Жан-Мари Кадевиль.

– Гренадер! – воскликнул Танкред.

– Да.

– Которого мясники когда-то отбили у конвоя?

– Он самый.

– Но в таком случае, мадам, вы – высокая Кадишон.

– Да, господа.

– Но ведь был слух, что вы отправились в дальние края.

– Я сама заставила всех в это поверить, и вы не должны переубеждать тех, кто будет настаивать на этом в вашем присутствии. Если я больше не торгую на рынке, если год и три месяца жила затворницей, значит, у меня на то были серьезные причины. Теперь, когда вам известно, кто я, вы готовы идти вместе со мной к цели, на пути к достижению которой нас ждет множество препятствий и опасностей.

– Теперь даже больше, чем когда-либо, ведь одного вашего имени достаточно для того, чтобы вселить в нас уверенность. Мы верим, что вместе с вами послужим хорошему, благородному делу.

– Благодарю вас, господин де Мэн-Арди, вы не обманетесь в своих надеждах.

II

В течение нескольких минут разговор шел на более отвлеченные и не столь важные по сравнению с предыдущей темы. Затем гостья вернулась к вопросу, ставшему теперь предметом всеобщего интереса.

– Вы верите в привидения? – вдруг спросила молодая дама, которую мы теперь будем называть либо именем Бланш, под которым ее знали те немногие, кто поддерживал с ней отношения после того, как она стала затворницей, либо Кадишон, поскольку это имя объединяет воедино прошлое и те времена, когда разворачивались описываемые нами события.

– Что за странный вопрос? – удивился Танкред.

– Я спрашиваю, верите ли вы в привидения.

– Вы серьезно?

– Более чем.

– А почему вы спрашиваете?

– По-видимому, просто хочу, чтобы вы мне ответили.

– В таком случае, мадам, нет, мы не верим ни в привидения, ни в призраков, ни в прочих оборотней.

– Говорите за себя, господин де Мэн-Арди. А вы, господин де Кастерак?

– Боже праведный! Мадам, чтобы вызвать вашу симпатию, я поверю во что угодно.

– Вы очень любезны, но… мы же договорились, что ухаживать за мной никто не будет. А вы, господин де Бюдо, верите в духов?

– Нет, мадам.

– Что скажете вы, господин де Сент-Элен?

– Я тоже не верю.

– А вот я, мадам, – сказал Мальбесан, – не буду скрывать, что верю в подобные вещи.

– В самом деле?

– И если вы намереваетесь рассказать нам какую-нибудь леденящую душу историю, то я буду в восторге. Я всегда страстно желал увидеть привидение, но мне это еще ни разу не удавалось.

– Вы заблуждаетесь, господин Мальбесан.

– Как это?

– Одно из них вы видели сегодня вечером.

– Где?

– На большом балу.

– И кто там был привидением?

– Повелитель Монкрабо.

– Король лжецов? – спросил Мальбесан.

– Безногий калека?

– Он самый.

– Ну и ну! – продолжал Мальбесан. – Но если по правде, мадам, вы должны признать, что хоть я сегодня первый раз удостоился чести увидеть привидение, мне очень не повезло.

– Почему?

– Уж очень оно было уродливое, да и потом, от привидения осталась самое большее половина.

– К тому же, – вновь вступил в разговор Танкред, – почему вы решили, что он привидение? Он что, явился с того света?

– Выслушайте меня, господа. Этот безногий был смертельно ранен, я была свидетелем его агонии и видела, как он умер. На следующий день его похоронили на Шартрезском кладбище. Могилу этого человека я могу вам показать. На надгробии высечено его имя.

Но в один прекрасный день, через три месяца после его кончины, я столкнулась лицом к лицу с этим покойником.

– Полно вам, мадам, страх сковывает ваш разум.

– О чем вы таком говорите? По-вашему, я боюсь?

– Нет, но…

– В таком случае, сударь, я хочу вам кое-что предложить.

– Мы вас слушаем, мадам.

– Этот человек женат. Когда он умер, его жену стали считать вдовой. Давайте сделаем так, чтобы они столкнулись лицом к лицу. Тогда вы сами увидите, узнает ли она его.

– Получается, он тогда не умер, – сказал Кастерак.

– Наверняка, – с улыбкой поддержал его Мальбесан.

– Какая разница! – заметил Танкред. – Мы должны провести эксперимент, о котором нас просит мадам Гранкер.

– Как звали при жизни этого принца воров? – спросил Бюдо.

– Жозеф Дюпен.

– А как зовут сегодня его бледную тень?

– Товарищи и приспешники человека, которого вы сегодня сбросили на пол, зовут его Андюсом. О значении этого прозвища догадаться нетрудно.

– Верно, – сказал Мальбесан, – на местном наречии оно означает, что его владелец «разрезан пополам».

– Совершенно верно.

– А члены банды знают о его, с позволения сказать, воскрешении?

– Да, – ответила Кадишон, – и должна добавить, что большинство из них, люди грубые и ограниченные, всецело в него верят. А он, будучи человеком ловким, этим пользуется, вкладывая в прозвище «Андюс» несколько иной смысл – по его мнению, оно означает, что у него были две жизни – «до» и «после». И даже дает понять, что может воскреснуть еще раз, чтобы прожить третью.

– Выходит, он умен?