Западня

– Если действовать умеючи, то это нетрудно! – подтвердил Иван Сергеевич. – Надо лишь болевую точку обнаружить. Туда и давить, и давить… Люди ведь очень некритичны. Потому их легко убедить, что черное, есть белое! А верх, это в действительности – низ! Особенно, если кино подключить, телевиденье, театр, эстраду, пропади они пропадом! Солженицыных всяких! Народы ведь черпают силу из своей истории. Если ее нужным образом перекроить, то можно даже никчемные народы убедить в том, что они великие… Вон, как грекам внушили или итальянцам… А они ведь самые бестолковые на свете! Вы взгляните на них сегодня, и сами всё поймете! Откуда же у них великое прошлое взялось, если они сегодня ни на что не годны? А можно и наоборот сделать: взять великий народ, который не однажды совершал достойные дела, и внушить ему, будто он испокон веков был никчемным, неграмотным, забитым, бескультурным, грязным! Вот и обозлится он на всех, хотя нужно лишь на себя, на собственное незнание и легковерие, да и разрушит, с дуру, собственный дом до основания, и свою прекрасную страну… С нами ведь так и поступили!

– Так мы с тобой, интеллигент, такие и есть! Забитые и грязные! – загоготал гость.

– Ну, да! – вынужден был согласиться Иван Сергеевич, забывший о своем нынешнем положении. – Ну, да! Лучше будем спать.

Гость закопошился. Казалось, он устраивался для сна, только опять сдержанно заохал:

– Ладно, профессор! Давай положу твою таблетку на мою язву… Ловко ты этих греков, однако! Да ведь перебрал, не всё так? Сознайся!

– Ничуть. Почти такая же история произошла и с японцами, и с корейцами, а теперь и с китайцами! Стало быть, кто-то исторические перевёртыши на конвейер поставил! Не только им, но и всем на Земле в мозги вдавили неведомое никому их японское или корейское чудо… А ведь, если на поверку, они интеллектуально беспомощны как дети. Исполнители, да и только! Лишь копировать и способны. И всё их чудо держалось на одной лишь жесткой, как у муравьев, дисциплине. И, что еще важнее, держалось и на капиталах крупнейших американских корпораций. А когда им сия бодяга стала не выгодной, то чудо прищемили… И не осталось никакого чуда! Ни японского, ни корейского!

– А китайское-то осталось? Они же самые мощные производители теперь! Погляди на коробки – всё в Китае сделано! Других коробок и не сыскать!

– Это так. Но теперь и Китаю недолго осталось! Там ведь тоже всё на американских деньгах первоначально заваривалось. Корпорации из США туда ринулись за прибылями, пока рабочая сила в Китае была невероятно дешевой. А теперь всё изменилось… И рабочая сила там не самая дешевая, и производство опять в США приходится возвращать. А как иначе быть, если американцам с Китаем вот-вот придется воевать?

– Типун тебе на язык! Тебе что же, крови мало? – злобно рявкнул гость.

– Будто во мне дело! – ретировался Иван Сергеевич. – Война всё спишет – именно она и является главным инструментом мировой экономики и политики! Вот скажите мне, что такое государственный долг США, про который нам все уши прожужжали, словно США, бедненькие, вынуждены его всему миру возвращать! Кое-кто ждёт – надеется!

– Ну?

– Никакой это не долг! – стал распаляться Иван Сергеевич. – Это обычная дань! На первый взгляд все страны под давлением США периодически скупают у них, так называемые ценные бумаги, никому не нужные, отдавая за них реальные природные богатства и труд своих граждан, то есть, рабов! В действительности эти бумаги ничего не стоят, поскольку США обратно их не примет ни при каких условиях. Это лишь расписки, чтобы доморощенные уроды под шумок не прихватили бы лишнего! Но когда тех расписок накопится чересчур много, когда многие страны начнут роптать, что расписками сыт не будешь, следует устроить войну, чтобы заявить: «Ну что вы хотите, ребята! Война! Потому-то всё ваше и пропало! Мы-то здесь причем?» Зная такой подход мировых корпораций, можно понять, к чему мы все, рано или поздно, обязательно придем!

– Уж лучше бы ты спал, профессор! Черт тебя дёрнул свои учености мне на голову изливать! Только сон забрал! Говори теперь, что же нам дальше делать? Как спасаться?

– Знал бы я! – отговорился Иван Сергеевич.

– Что же выходит? Не только у нас задница? Выходит, нигде из неё не выбраться? Ещё и обратно запихают, в случае чего! Западня какая-то!

– Не знаю! Может где-то хуже нашего! – успокоил Иван Сергеевич.

– Ты мне зубы не заговаривай, профессор! Они у меня ещё в порядке! – произнес гость с раздражением и явным презрением. – Ты теперь говори, что нам делать, дабы скоро не загнуться? Ты, вон, умный какой, образованный и даже воспитанный! Может, и носовой платок в кармане прячешь! И родители у тебя, конечно, такими же воспитанными и образованными были! Все из себя! Целая династия! И вы всегда над нами возвышались! Куда нам до вас, до этакой элиты! Я же – никто и ни откуда! Нет у меня титулов! Хотя за себя мне никогда стыдно не было; жил всегда по чести, жил по совести! Да только…

Гость помолчал, переживая, что было заметно по его интонации, потом почти радостно продолжил: