Западня

Однако с губ короля сорвался лишь невнятный хрип. Кулл со злостью выругался еще раз и, сделав затяжную паузу, постарался набрать в легкие побольше воздуха. Со второй попытки прежний мощный голос вернулся к нему, и подобный грому крик короля разнесся во все стороны. Свирепый рев атланта вызвал лавину из камней и обледенелых комьев земли, где-то неподалеку вспугнул летучих мышей. Но вскоре эхо замерло и в зале вновь воцарилась тишина. Король остался наедине с мрачным безмолвием. Тонкая ниточка слабенького света, падающая на то место, где Кулл очнулся после падения, как бы обозначала путь его вынужденного полета и была, наверное, последней связующей нитью с жизнью и единственной надеждой на спасение.

— Брул! Стража! Я здесь! — вновь и вновь гремел голос атланта. Сыпалась земля, бесновались в воздухе обезумевшие от грохота твари, билось о далекие каменные стены гулкое эхо. Пещера словно смеялась над королем, вторя его реву и оглушая эхом всякий раз, когда от бессилия немел язык и от боли сводило челюсти.

Но никто, кроме эха, Куллу не отвечал.

Однако правитель Валузии не сдавался. Он извергал проклятия, звал на помощь языческие и валузийские божества и от отчаяния даже размахивал мечом, но все впустую. Порой ему начинало чудиться, что долгожданные голоса друзей наконец-то окликают его, но это были лишь отзвуки эха. Кулл оказался в полном одиночестве в гигантской холодной пещере, пропитанной отвратительными испарениями, среди каменных глыб и карликовых растений.

Трудно сказать, сколько времени звал король слуг. У него еще оставались силы, чтобы продолжать свои попытки докричаться до людей, как вдруг откуда-то издалека до него донесся какой-то неясный шум.

Это не было эхом. Вглядевшись повнимательнее, Кулл замер: из темноты к нему приближались два огромных немигающих багровых глаза.

* * *

Короля прошиб пот. Хозяин пещеры приближался неторопливо, осторожно ощупывая жвалами лежавшие на пути валуны. Наметанным взором охотника атлант, уже порядком освоившийся во тьме, разглядел приближающееся чудовище. Размером Паук-Камень во много раз превосходил самого крупного валузийского быка, а выставленные во все стороны жвалы и лапы смахивали на крылья гигантской ветряной мельницы. За исключением выпуклых глаз, всю тварь покрывал поросший мхом каменный панцирь. Под тяжестью чудовища трещали и крошились в труху стволы пещерных деревьев. Мерное приближение страшилища казалось шествием Смерти.

Волна ужаса, охватившего Кулла в первое мгновение, схлынула так же быстро, как и накатила. Кровь непобедимого воина вскипела в жилах атланта, а боевая песнь, зазвучавшая в таинственных глубинах сознания, удесятерила силы. Король не думал о том, что бессмысленно бороться со зловещим созданием, что стальной меч перед каменной громадиной выглядит детской игрушкой. Разбуженный после долгого сна первобытный инстинкт дикаря взял верх над разумом.

Пристально глядя на паука, Кулл осторожно попятился. Но он не собирался спасаться бегством. Надо было выждать, разгадать замысел противника, нащупать его слабые места, выманить его на свет, а самому затаиться в темноте среди валунов. Тем временем пещера как будто готовилась к предстоящему грандиозному сражению. Армия светлячков поярче распалила свои огни, тревожно запищали летучие мыши. Над головой Кулла захлопали кожистые крылья. Невидимые крылатые обитатели пещеры места себе не находили.

Упершись спиной в большой валун, король остановился в нескольких шагах от места своего падения и замер, выставив перед собой меч. Он не сомневался, что обречен, но — варвар по натуре — он не привык отступать и готов был достойно встретить чудовище… Прошло несколько мгновений, и неожиданно над Куллом что-то просвистело — чудовище принялось плести паутину. На атланта упал один из ее волосков — толстый гибкий канат, напоминавший лиану. Меч Кулла легко разрубил его, но за первой последовали новые и новые нити. Липкие путы уже готовы были пленить короля, но он бешено вертелся, непрерывно работая мечом.

Стоило Куллу зазеваться — и податливая поначалу паутина опутала бы его, а потом, затвердев, превратилась бы в крепчайшую каменную сеть. Краем глаза Кулл видел, как несколько больших летучих тварей забились, попав в хитросплетения паутины. Сам же Кулл, упорно перерубая падавшие на него нити, не спускал глаз с замершего исполина. Атлант отступал все дальше и дальше, а потом побежал. Королю приходилось карабкаться по скользким валунам, перепрыгивать через заросли, больно царапавшие и без того истерзанное тело. Кулл понимал, что борьба с паутиной истощила его, отняла последние силы, но останавливаться было нельзя. Спасение заключалось в бегстве…