Западня

Для себя Роберт сделал вывод о месте в котором оказался, как о сложном образовании, заключившим в себе огромные потенциальные финансовые силы, имеющем возможность позволить себе при необходимости пользоваться лучшими и самыми эффективными технологическими средствами, которые только могла предоставить галактика. Цену здесь могли заплатить любую, вопрос стоял только в эффективности и выгодности приобретенного продукта.

На Отстойнике, существовало множество сил, представляющих разные интересы. В принципе, заурядная тюрьма, только без персонала, силой и разумом самих заключенных была превращена в прибыльное коммерческое предприятия, вернее в целую группу предприятий, девидендов от которого хватало не только главарям преступных группировок и их свите, оставалось на поддержание и развитие самого дела, а так же хватало денег и силам, призванным охранять общество от преступности, да и тем, кто контролирует эти силы в мирах-поставщиках.

На этом рассказ обрывался. У тридцатилетнего старика мозги отключились, опять превратив его в послушную игрушку, машину для выдергивания сорняков, способную даже эту работу делать только после нескольких взмахов плети. Больше Роберт от него ничего членораздельного не слышал. Вечером следующего дня, после работы на поле этот человек оказался сильно избитым. Он был так плох, что ему даже помогли лечь – сам он был не в состоянии забраться на нары своего первого яруса. Ночью он тихо скончался.

– А вы знаете, я слышал, что такое бывает, – пробубнил Рик, шуллер, обставивший не одно казино в галактике, – так действует Ариноск, который мы здесь выращиваем. Я подслушал разговор надсмотрщиков, и один говорил другому, что у него недавно умер предшественник, и он очень хотел послушать его исповедь, он говорил, что всегда перед смертью эта зараза отпускает человека и дает ему излить душу, но что-то там не получилось.

– Точно, – отозвался из угла тщедушный мальчишка, может он был и старше чем выглядел, но годы не поспевали за бурной жизнью, – я на Артабуке торговал этим наркотиком на улице. Неплохую копейку иногда удавалось заработать… Так часто приходилось слышать, что пред смертью, наркоманов на несколько часов наркотик полностью отпускал, и люди даже не верили, что находятся в зависимости одного из сильнейших наркотиков нашей галактики. Некоторые даже не верили, когда им показывали следы от инъектора по всему телу.

Высокий, заросший до глаз черной бородой ссыльный, остановившийся на голос и слушающий непривычный для барака разговор перебросил через плечо выцвевшую, пропитанную солью майку высказал свое мнение:

– Нам и вводить ничего не надо будет внутрь, это дерьмо нас доконает непосредственно, и абсолютно бесплатно. Еще не было такого дня, чтобы у меня под вечер не болела голова, у меня, у которого она вообще никогда не болела. Все даже шутили, что там просто нечему болеть. Я и сам так думал…

Шутки не получилось. Все замолчали. Кто-то вспоминал о чем-то своем, когда-то пережитом, и все без исключения думали о том, что им еще предстоит пережить.

Прошло еще три бесцветных, монотонных дня, загруженных руганью, издевательствами и действительно каторжной работой. Если бы не действие наркотика, все остальное очень даже можно было терпеть, но въедающийся казалось в самую душу туман, покрывал сознание своим нереальным саваном, размывая четкую грань между реальностью и вымыслом, внушая человеку его ничтожность, по сравнению с нереальными, пугающими образами все чаще и чаще возникающими в сознании.

Нужно было бежать. Бежать как можно быстрее и дальше от этого гиблого места, синонимом которого была медленная, наполненная кошмарами смерть. Роб ждал случая, вероятно как и все остальные, но пока ничего необычного не происходило. Лагерь жил своей обычной, размеренной жизнью. Ничего не нарушалось в распорядке, поддерживаемом вероятно многими поколениями охраны, надсмотрщиков и их рабов. О, эта охрана, здесь ей завидовали все кто работал на полях и многие, кто на этих же полях присматривал за процессом и подгонял ленивых и быстроустающих плетью. Казалось, что они вообще ничего не делали, кроме того, что жрали в своей уютной, маленькой столовой, спали в просторных котеджах и прогуливались над лесом в маленьких, маневренных штурмовиках, которые так красиво смотрелись в лучах заката.