Западня

– Приемная Люцифера слушает, – после тринадцатого гудка проскрежетал в трубке омерзительный нечеловеческий голос.

– Приемная... кого?! – оторопел Иванов.

– Люцифера, если угодно – сатаны! – снисходительно пояснил голос.

В ногах вахтера обозначилась предательская дрожь, перед глазами поплыли разноцветные круги.

– В-вы ш-шутите?! Или н-не-п-правильно н-набран н-номер?! – заикаясь, выдавил он. – Я з-звонил в С-службу с-спасения!

– Ни черта мы не шутим! – рявкнул голос. – И номер ты набрал правильно. Вот только никуда, кроме нас, ты сегодня не дозвонишься! Так что не трепыхайся, Иванушка-дурачок! – По барабанным перепонкам Иванова резанули дикие раскаты дьявольского хохота.

Нетвердой рукой он повесил трубку на рычаг и утер рукавом выступивший на лице обильный холодный пот.

– Мистификация! – отдышавшись и отчасти восстановив душевное равновесие, решил охранник. – По ошибке попал не в Службу спасения, а на квартиру каких-то пьяных кретинов. Или сами работники Службы перепились да куражатся, обормоты! Правда, непонятно, откуда им знать, как меня зовут?! Впрочем, «Иванушка-дурачок» имя нарицательное... Позвоню-ка я лучше в ФСБ да с другого автомата. Этот, похоже, бракованный!

Однако по номеру ФСБ снова ответила «Приемная Люцифера» и тем же самым противным голосом, причем, едва заслышав ивановское «Алло, здравствуйте», голос погано усмехнулся: «А-а! Опять Иванушка! Черт возьми! До чего настырный тип!»

Тогда упрямый вахтер пошел на принцип. Он обегал все до единого телефоны на площади, набрал множество номеров (в том числе ряда иностранных посольств), и повсюду слышал: «Приемная Люцифера. Тебе, придурок, не надоело трезвонить?!»

В конечном счете инфернальный[3] секретарь, видимо, раздосадованный беспрестанными звонками, угрожающе предупредил:

– Еще раз звякнешь – язык вырву! Не веришь? Смотри!

Иван Иванович ощутил страшную боль в гортани и с ужасом увидел, как его язык сперва непостижимым образом вытянулся аж до колен, а затем плотно обмотался вокруг шеи. Охранник сдавленно захрипел.

– Теперь понял, сукин сын?! – злорадно заржал гнусный секретарь. – Э-эх! Если б не твой ангел-хранитель, будь он... Ой!!! Уй!!! А-а-а!

Иванов услышал звуки хлестких ударов, мелодичный, но вместе с тем грозный окрик: «На место, нечисть!», испуганный визг секретаря и, наконец, короткие гудки в трубке.

Язык занял во рту прежнее положение. Будто бы и не было ничего! Впервые за много лет Иван Иванович истово перекрестился.

– Извините, у вас все в порядке? – участливо спросил незаметно подошедший пожилой человек в скромном, но аккуратном костюме, по внешнему виду коренной интеллигент.

– Нет! – чистосердечно ответил вахтер.

– Я могу вам помочь? – человек приблизил к Иванову доброе, честное худощавое лицо.

– Не можете! – всхлипнул охранник.

– Безвыходных положений не бывает! – мягко улыбнулся интеллигент. – Кстати, меня зовут Александр Викторович. А вас?

– Иван Иванович.

– Очень приятно. Итак, в чем заключается ваша проблема?

– Я пришел из Учреждения, – решив последний раз испытать судьбу, хрипло начал Иванов. – Там творится нечто уму непостижимое...

– Боже мой! – растерянно озираясь по сторонам, воскликнул Александр Викторович. – Оказывается, привидения на самом деле существуют! Не мог же реальный человек ни с того ни с сего испариться! В буквальном смысле! А я, болван, не верил! Как гласит народная пословица: «Век живи, век учись, а дураком помрешь!»

Что-то расстроенно бормоча себе под нос, интеллигент поспешно зашагал прочь. Охранник окончательно упал духом.

– Кончено! – тоскливо молвил он. – Тупик! Придется вернуться обратно несолоно хлебавши, перетерпеть ливень попреков, ругани, проклятий начальства и дежурить вплоть до прихода сменщика Николая!

Мысль потихоньку смыться от греха подальше даже не приходила в голову дисциплинированного вахтера.

Тяжело вздыхая, Иван Иванович побрел к Учреждению, зашел внутрь и обомлел. Недавно заполненный гомонящей толпой вестибюль был пуст. В здании царила могильная тишина... Пахло пылью...

Глава 3

Едва вахтер-посланец, перешагнув порог, направился к группе милиционеров, время для сотрудников Учреждения и застрявших посетителей остановилось. Замерли стрелки часов, фигуры людей на улице (в том числе фигура Иванова), а также машины и все прочее снаружи здания застыли, словно на фотографии. Исчезли звуки, ранее доносившиеся извне. На эту мягко говоря «странность» первым обратил внимание господин Чернобрюхов.