Западня

Он запалил два фитиля и передал одну бутылку Мишке. Дверь доползла до конца, обнажив огромный черный зев, где во мраке скрывалось нечто, наводящее ужас и леденящее кровь. Костя шагнул вперед, держа перед собой бутылку, как факел. Две пары зеленовато-желтых глаз вспыхнули в темноте. Костя и Мишка, не раздумывая, одновременно швырнули «зажигалки» в проем, и почти сразу раздалась длинная автоматная очередь — Таня, зажмурившись, поливала свинцом темноту. Словно вырвавшиеся из заточения джинны, один за другим рванули кверху синеватые языки пламени, осветив широкий, поднимающийся кверху тоннель. Две тени боязливо метнулись в сторону. Послышался визг, переходящий в лай.

«Волки!» — мелькнуло в голове у Кости.

— Это же просто волки! — закричал он и захохотал.

— Боюсь, что нам тут не стоит задерживаться! — рявкнул ему в ухо Мишка.

Он выдернул из-за пояса фонарь, сгреб стоявшего с раскрытым ртом Германа и потащил его вперед. Таня и Вася побежали следом. Костя немного успокоился, последний раз огляделся, схватил валявшуюся на полу фуражку и бросился за ними. Тоннель заканчивался обширным завалом. Наверху виднелся довольно широкий лаз, в котором мелькнул хвост убегающего волка. Следуя за животными, ребята выбрались на поверхность и замерли, ошалев от внезапно ворвавшегося в легкие свежего воздуха.

— Не останавливаться! — кричал Костя.

Они отбежали уже довольно далеко, когда земля под ногами вдруг заходила ходуном. Словно огромный великан, которому пощекотали в носу, лес чихнул, озаряя небо вспышками и поднимая в воздух тонны земли, вырванные с корнем деревья и тучи пыли.

Когда все улеглось, наступила гробовая тишина. Даже ветер исчез куда-то, отчего и трава, и деревья застыли, будто на фотографии. На ночном небе не было ни облачка, ярко светил похожий на кусочек сыра месяц в окружении бесчисленных звезд.

— Господи! Хорошо-то как! — воскликнула Таня, и никто не стал ей возражать.

Где-то раздался шорох, заухала ночная птица, застрекотали цикады, зашумел ветер. Жизнь возвращалась.

Ребята бросили последний взгляд на перелесок, в недрах которого им довелось провести пять дней, и, выйдя на узкоколейку, не спеша побрели в сторону деревни Володаровка, до которой, по Костиным расчетам, было километров десять.

— Это тебе, — сказал Костя, напяливая Мишке на голову немецкую фуражку, — подарок.

— Спасибо! — ответил Мишка. — А это вам с Танькой. На свадьбу, — он достал из-за пазухи и протянул ему небольшой, отсвечивающий желтизной, металлический брусок.

— Откуда?! — ошарашено воскликнул Костя.

— Места знать надо. Там сейф был. Ну, я с ним немного повозился, и вот. Там таких несколько штук было. Я, правда, только один прихватил. Ты уж извини, что не сказал. А то у Геры крыша бы еще раньше поехала.

— Ну и правильно сделал, — ответил Костя. — А я, раз уж такое дело, приглашаю тебя на свадьбу.

— И когда?

— Танюшка, — Костя подошел к девушке и обнял ее, — когда у нас свадьба?

— Ты хочешь сказать, что делаешь мне предложение?

— Да! Здесь и при всех прошу твоей руки и сердца.

Таня улыбнулась, помолчала и, наконец, ответила:

— Я согласна.

— Ура! — завопил Вася и, ойкнув, схватился за плечо.

Всем сразу стало весело. Они, как дети, хохоча, запрыгали по шпалам. И только Герман молча шел позади…

Костя и Таня поженились в конце октября. Конечно, весь РГУ имени И. Канта на свадьбу пригласить не удалось, но, по крайней мере, пятые курсы географического и педагогического факультетов были почти в полном составе. Отмечали это событие в ресторане гостиницы «Чайка», что находится в историческом центре Калининграда, бывшего Кенигсберга, на улице Пугачева, где еще сохранились черты немецкой архитектуры. В этой же гостинице молодожены провели брачную ночь.

Мишка и Вася были почетными гостями на свадьбе. Обязанности поделили так: Вася был свидетелем, а Мишка шафером. Оба сидели по правую руку от жениха. Герман на торжество не пришел. Еще до осени он перевелся в Санкт-Петербург, и больше о нем никто не слышал.

Москва, 2008