Западня

— Мы понимаем, док, — подытожил Бибик, — вы ученый, вам интереснее все тут изучать, а не гоняться за всяким сбродом. Но мы квестеры и в первую очередь должны собирать пакали. Сейчас для этого надо превратиться из поисковиков в военных.

— Да, да. — Чернявский нащупал ствол висящего за спиной автомата «Хеклер и Кох» и поднялся. — Извините, Степан Васильевич. То есть… извини, командир.

Он еще раз взглянул на хоровод, вдруг резко сбросивший скорость, и как-то странно склонил голову или кивнул, не поймешь. Было понятно лишь, что телодвижение выполнено с явным расчетом на водяных. Док пообещал им продолжить разговор позже?

«Интересно узнать, на каком языке он им пообещал? — Бибик незаметно усмехнулся. — На рыбьем? Или морзянку отстучал пяткой о пол? Рта он точно не раскрывал, просто таращился. И они не сильно булькали в ответ. Однако почти договорились. Вот вам еще одна странная способность дока Чернявского. С людьми уживается с трудом, а с чертом договорится запросто, если встретит. Откуда в нем это? Вряд ли в университете научили. Тогда откуда? Просто человек-загадка какой-то».

Со второй попытки квест-группа все же отчалила, но баржа и конвой к тому моменту уже скрылись в мутной дождевой пелене, которая серьезно сгущалась ближе к центру зоны разлома. Поспехов, в прошлом любитель хороших книг, красиво называл рубежи, на которых дождь заметно усиливался, «вуалями». Ссылался при этом на писателя Желязного. Так вот, если за «кольцевой вуалью» противная морось становилась дождиком, то за «садовой вуалью» дождик превращался в полноценный дождь, а за «бульварной» — в ливень. И все эти осадки сохраняли указанную интенсивность вот уже девять месяцев кряду. Макагон, конечно, попытался сократить отставание, но в зоне ливня можно было идти в считаных метрах и не видеть преследуемых. Баржу еще туда-сюда, а мелкие катера точно не увидишь. В общем, Чернявскому в графу «полезность» был занесен большой минус.

— Теперь реабилитируйся, док, если сможешь, — с усмешкой предложил Поспехов. — Видишь что-нибудь?

Чернявский жестом попросил дать ему немного времени и зарылся в свой рюкзак. Минутой позже он достал небольшой прибор, включил его, настроил и опасно склонился над водой. Макагон тут же на всякий случай ухватил дока за плащ. Прошла еще минута, и Чернявский подался назад.

— Все в порядке! — крикнул он. — Баржа идет к Арбатской платформе! Катера разошлись. Пять взяли курс на истукана, а один идет прямо в центр.

— Это что у тебя за прибор такой волшебный? — удивился Макагон. — По гидроакустической части?

— Нет, это… — Док замялся. — Скорее такое переговорное устройство. Долго объяснять.

— Переговорное… с водяными?! Тебе водяные всю раскладку дали?! Ну, ты корки мочишь, док! — Макагон заглянул доку через плечо. — На обычный эхолот похож!

— Да, основа та же. — Чернявский указал на северо-восток: — Если за баржей, нам туда!

— За баржей, — подтвердил Бибик.

— Слышь, док, а притормозить баржу водяные не могут? — спросил Макагон.

— В принципе…

— Не надо! — вмешался Бибик. — Пусть проследят за обстановкой и на подходе доложат. Док, это возможно?

— Я попробую. — Чернявский кивнул.

— Вот и славно. Мак, сразу к причалу не подходи, сделай круг. Полный вперед!

* * *

Каким образом русалка поднялась по трубе, Лектор не понял. Она будто бы ввинтилась в слив и очень быстро исчезла в его черном жерле. Но еще большей загадкой стал вариант ее появления в гальюне, из которого выходил слив. Ведь наверху стояло какое-то сантехническое приспособление вроде унитаза или хотя бы «очка», и оно заметно суживало сливное отверстие. Впрочем, на самом деле Лектора такие нюансы не интересовали. Ему был важен результат. А он последовал достаточно скоро. Люк открылся.

На захват первого, складского уровня ушли минуты, поскольку никого из местных жителей на этом уровне не оказалось, а план этажа и помещений дисциплинированные работники платформы вывесили, как и положено, на самом видном месте — у сдвоенной шахты грузового лифта с решетчатыми стенками.

Лифтом наверх Лектор отправил троицу костоломов во главе с Хирургом. Остальные поднялись по двум запасным лестницам. В обоих случаях никакого сопротивления им никто не оказал. Поначалу. «Легкий шу*censored*» поднялся, только когда диверсанты начали «зачищать» каюты.

Дюжина работников платформы умерла во сне, но тринадцатый номер, как принято считать несчастливый, поднял шум, в результате чего кое-кто из живых пока «жемчужников» заперся в каютах, а один даже начал палить сквозь дверь. Очередь из АКМ в упор легко прошила «четверку» двери (именно такой толщины было железо) и пригвоздила Фому к противоположной переборке коридора.

Ровно через секунду завыла сирена, и диверсия превратилась-таки в штурм. Но Лектор не растерялся. Он бросил всех наверх, оставив на жилом уровне только двух чистильщиков — Хирурга и Драного.