Западня

— Сам знаешь на что. И потом… Это был небольшой заговор, в котором замешан не только Рори. Ты готов уволить Хейзел?

Мэтью рассвирепел.

— У нее нет орудия изнасилования! Убирайтесь! — Последний возглас относился к кому-то постучавшему в дверь.

— Прошу прощения, — пробормотал Рори. — Мэтью, можно с тобой поговорить?

Мэтью пронзил его испепеляющим взглядом и махнул Бобу, чтобы он испарился.

— Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Лицо Рори даже под шоколадным загаром приняло мертвенно-бледный оттенок. Он нервно запустил в волосы пятерню; глаза бегали.

— Я хотел сказать, что… этого не случилось. Я с ней не спал. То, что ты случайно услышал за завтраком, было ложью.

Мэтью брезгливо скривил рот.

— Ну нет, Рори, на это меня не купишь! Что ты за человек? Мужчина! Даже не можешь отвечать за содеянное!

— Я бы ответил, если бы было за что. Но в данном случае все обошлось. Я с ней не спал, она по-прежнему девственница.

— Тогда зачем объявил при всех…

— Ты не поверишь, но всего лишь затем, чтобы ее оставили в покое. Они зациклились на том, что кто-то должен… ну, ты понимаешь… и выбрали меня. Сначала я принял это за розыгрыш, но потом понял: они не шутят, и если я откажусь, они просто найдут другого. Ну я и сделал вид, будто согласен.

— И ты думаешь, я этому поверю?

— Да, Мэтью. Неужели я похож на человека, которому только и остается что насиловать упившихся девственниц?

— Это ты ее напоил!

— Да. И мне очень стыдно. Ладно, буду честным до конца: я действительно хотел напоить ее, чтобы она не оказала сопротивления. Она чертовски привлекательна — и так убивалась из-за испорченных кадров. А потом… Это может показаться смешным, но мне захотелось ее утешить. Но когда она отключилась… я оставил ее нетронутой. А другим сказал, что сделал это, чтобы не лезли. Но знаешь, все-таки будет лучше, если это останется между нами. История может повториться — с кем-то менее… порядочным.

В это время зазвонил телефон. Мэтью рывком снял трубку. Через несколько секунд в его лице не осталось ни кровинки.

— Она знает?.. Жди меня там! — И он опрометью ринулся из комнаты.

Стефани ждала на восьмом этаже.

— Ее уже два дня ищут. Только что позвонили…

— Где она?

— У себя. Я хотела предупредить тебя, прежде чем сказать ей…

— Я сам скажу.

Стефани открыла рот, чтобы выразить протест. Но Мэтью схватил ее за плечи и впился жгучим взглядом в ее лицо.

— Ты слышала? Я сделаю это сам.

— Понятно. Выходит, она тебе все-таки очень дорога, да, Мэтью?

Он ослабил хватку.

— У Мэриан умерла мать, а тебе приспичило выяснять отношения?

Он отпустил ее и, резко повернувшись, пошел по коридору. Стефани с тоской смотрела вслед. Сердце щемило от недобрых предчувствий.

* * *

Он держал ее в объятиях и баюкал как дитя. В комнате сгустился мрак, но он не стал включать лампу. Утром она уедет — одна. Почему, ну почему она так отчаянно одинока? Ему хотелось быть рядом, но это невозможно. Оставалось лишь обнимать и безмолвно вымаливать прощение. За все.

Наконец она подняла голову и посмотрела на него полными слез глазами.

— Нужно сообщить Мэдди.

Он снял трубку и попросил соединить его с «Плазой».

— Дай я сама с ней поговорю.

— Ты уверена?..

Она кивнула и, услышав в трубке мужской голос, произнесла:

— Пол, это Мэриан. Позови, пожалуйста, Мадлен.

— Как только хватило наглости? — рявкнул Пол. — Мало тебе? Не знаю, что ты ей вчера наговорила, но я позабочусь о том, чтобы это не повторилось.

— Пол, прошу тебя, мама…

Но он уже отключился.

— Не беспокойся, — сказал Мэтью, — я все улажу.

Он сел на кровати, откинувшись на подушки, и снова привлек ее к себе. Она немного поспала, а когда проснулась и увидела, что он все еще здесь, просияла.

— Как ты себя чувствуешь?

— Не знаю. Как в страшном сне. Но ты здесь… — Она сглотнула застрявший в горле комок. — Мэтью, прости, что я испортила кадр. Я не хотела…

— Молчи. Это я должен просить прощения.

Она засмеялась. Он немного отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. В них все так же стояли слезы. У него болезненно сжалось сердце.

— Ох, Мэриан…

Прижав свои губы к ее губам, он бережно положил ее на спину и лег сверху — чтобы целовать, обнимать и утешать ее.

* * *

Утром он отвез ее в аэропорт Кеннеди и оставил там — одинокую фигурку с сердцем, разрывающимся от счастья и отчаяния. Глаза Мэриан не просыхали от слез. Мэтью… Нельзя о нем думать — только о маме. Два дня назад, когда она тщетно пыталась дозвониться, Селия была уже при смерти…

Мэриан запрокинула голову и некоторое время бесцельно наблюдала за дрейфующими в небесной синеве облаками. В природе царила тишь, а в ее груди бушевал шторм. Ах, мама, мама! Если ты меня слышишь, знай — я безмерно люблю тебя! Господи, передай, пожалуйста, маме, что мое сердце разрывается от любви и скорби. Пусть ей будет хорошо там, наверху!.. Господи, сделай так, чтобы этого не было! Чтобы я приехала домой — и увидела ее…